Методы спецслужб и «капут». Как Хайо Зеппельт снимал фильмы про допинг в России

Корреспондент Sovsport.ru поговорил с немецким тележурналистом Хайо Зеппельтом. Именно после его фильмов на канале ARD о применении допинга в России разразился крупнейший скандал, грозящий отлучением российских легкоатлетов от Олимпиады в Рио.

«Хочу встретиться с Мутко»

– Господин Зеппельт, какова, по вашим данным, ситуация в российской легкой атлетике? Известны ли вам факты новых нарушений допинговых правил?
– Будь даже это известно, я бы вам не сказал. О своих наработках предпочитаю не сообщать российским СМИ – я работаю для немецкого телевидения. В вашей легкой атлетике есть люди, прилагающие усилия для борьбы с допингом. Наконец-то спортивные шишки признали, что проблема серьезнее, чем им казалось.

– То есть российские шишки оправдывают ваши надежды?
– Не все. Разочаровал господин Мутко, заявивший российским СМИ, что успехи вашего спорта основаны не на допинге, а на создании условий для развития спортсменов. Увы, он дал неверную оценку проблемы допинга как в России, так и в других странах. А ведь она очень велика! Я не могу понять, почему господин Мутко занимается политической пропагандой, отвлекая внимание россиян от фактов применения допинга.

– А вы не пытались пообщаться с Мутко лично?
– В прошлом году я несколько раз отправлял запросы в Министерство спорта на интервью с ним. Но не получил ответа. А затем министр публично утверждал, что якобы приглашал меня. Хотя реакции на мои запросы не последовало. Сейчас ситуация изменилась. Недавно господин Мутко сообщил телеканалу ARD о том, что с удовольствием пообщался бы со мной. Похоже, теперь ваше Министерство спорта заинтересовано во встрече со мной. Надеюсь, она состоится. И тогда я задам несколько интересных вопросов Мутко.

– О чем?
– Конечно же, о допинге!

«Альтернативы отлучению от Олимпиады нет»

– И все-таки: ситуация в российской легкой атлетике меняется к лучшему?
– Всероссийская федерация легкой атлетики пытается в кратчайшие сроки изменить свою структуру. Но такие изменения не происходят слишком быстро. Кое-кто в России не готов к ним. Я говорю не о федерации, а о конкретных людях, не расположенных к сотрудничеству в необходимых масштабах. В своем третьем фильме мы показали, что тренеры отчасти продолжают делать то, что и раньше. А это означает, что изменение психологии за короткий срок невозможно ни в России, ни в любой другой стране мира.

– Раз, по вашему мнению, это невозможно, то…
– То я по-прежнему придерживаюсь мнения, что российские легкоатлеты должны быть отлучены от Олимпиады. Альтернативы этим мерам нет. Факты убедительны!

– В России многие считают, что ваши фильмы – часть большого заговора.
– Хочу ответить тем россиянам, кто считает, будто мы устраиваем заговоры и целенаправленно копаем под Россию, чтобы позлить ее и унизить. Это бред! Мы проведем расследование в любой стране мира, если узнаем о случаях применения там допинга. Мы не ставим перед собой политических целей, как сообщают об этом ваши государственные СМИ.

– Вы мониторите их отзывы о вашей работе?
– Стараюсь. Многие пишут, будто наши публикации направлены на создание проблем для России, на отвлечение внимания от слабых выступлений немецких спортсменов в Сочи или же на помощь американцам в завоевании максимальное количество медалей. Так думать глупо. Все это теории заговора времен холодной войны. У нас, в Германии, пресса свободна, и никто не в силах влиять на меня.

– Вы сказали, что за полгода невозможно изменить систему и менталитет. А сколько времени для этого нужно?
– Бывшей ГДР, где допинг был делом государственной важности, потребовались десятилетия. Это время ушло на осознание того, что спорт возможен и без допинга. Так почему же в России изменения возможны за несколько недель или месяцев? Так не бывает!

– Что нужно делать для этого?
– Российские легкоатлеты не должны критиковать IAAF или WADA. Они должны критически посмотреть на господ Балахничева, Мельникова (бывший старший тренер сборной России по группе выносливости. – Прим. ред.) и Мутко, долгие годы закрывавших на это глаза. Они также должны критиковать господина Португалова (в прошлом чиновник в сфере медобеспечения в спорте. – Прим. ред.), господина Казарина (тренер бегуний Марии Савиновой и Екатерины Поистоговой. – Прим. ред.) и других, создавших им проблемы. Проблема России в том, что некоторые поборники старой системы продолжают свое дело. Они врут и все отрицают, а Виталия и Юлию Степановых представляют предателями. А ведь Степановы хотят помочь российскому спорту! И если российская легкая атлетика не готова это признать, то она не заслужила участия в Олимпиаде. Российский спорт и министр Мутко лично должны извиниться перед Виталием и Юлией. Их в России должны чествовать и благодарить за то, что они указали на проблему.

«Степанова заслужила поездку в Рио»

– Как, по-вашему, обстоят дела у российских спортсменов в других видах спорта?
– Так же. И в силовых видах спорта, и в тех, где требуется выносливость, творится то же самое. Виталий Степанов работал в РУСАДА, он нам дал достоверные сведения на этот счет. Так что проблема не ограничивается легкой атлетикой. Просто здесь мы располагаем наиболее очевидными доказательствами.

– Как быть с теми, кто не употреблял допинг? За что пострадают невиновные?
– А откуда вам известно, что они невиновны? Раз в вашей стране злоупотребление допингом является систематическим, значит, «грязных» спортсменов может быть гораздо больше, чем пока известно.

– Как можно определить точное число «грязных» спортсменов?
– Это невозможно, так как это тщательно скрывается. Раз российский спорт скрывает употребление допинга в огромных масштабах, то почему мы должны верить в то, что в вашей стране немало «чистых» спортсменов? Мы, напротив, полагаем, что пока удалось вскрыть только единичные случаи употребления допинга. На самом деле их гораздо больше. Виталий и Юлия рассказали нам, что фактически каждый спортсмен в России принимает запрещенные препараты. И они предоставили доказательства. Почему мы должны верить в то, что многие «чисты»?

– Например, на том основании, что у WADA к ним нет претензий.
– Мы не утверждаем, что они принимали допинг. Мы говорим о том, что нам это неизвестно. Нельзя верить тому, кто соврал. Эта же проблема существует в Кении и в Китае. Однако в отношении россиян сейчас мы располагаем неопровержимыми доказательствами. Но в России некоторые их игнорируют. Кстати, я хотел бы призвать своих российских коллег активнее расследовать случаи злоупотребления допингом.

– Заслуживает ли Юлия Степанова того, чтобы выступить в Рио? Она ведь тоже употребляла допинг.
– Юлия признала, что в прошлом совершила ошибку. Однако это была ошибка не ее, а системы, частью которой она являлась. Система заставляла ее. Юлия сказала, что во многом работа тренеров в России была нацелена на допинг. И она больше не захотела в этом участвовать. Юлия разоблачила эту систему. Ей пришлось уехать из своей страны, пуститься в бега. И все ради того, чтобы показать миру: спорт существует и без допинга. Степанова давно искупила свою вину, так как помогла делу очищения спорта. Поэтому она в десять раз больше заслужила выступить в Рио, чем все российские спортсмены. Да, сейчас ваша федерация прилагает титанические усилия к возвращению членства в IAAF, но уже слишком поздно. Этой проблемой нужно было заняться два-три года назад.

– Если российская федерация дисквалифицирована, под каким флагом Степанова должна выступить в Бразилии?
– Не знаю. Может, МОК или IAAF решат эту проблему.

«Боннар выписал рецепт подсадной утке»

– Осуждать российских спортсменов – модный тренд на Западе? Например, английская «Таймс» без доказательств обвиняет в приеме допинга наших пловцов и также требует отстранить их от соревнований.
– О пловцах рассуждать не возьмусь, ибо не занимался ими. Но я точно знаю, что российские СМИ манипулируют людьми. Мнение россиян, будто на Западе их не любят, – исключительно продукт пропаганды. Россия – прекрасная страна. Однако отдельные личности устраивают ей «капут». Русские должны перестать думать о том, что вокруг враги. Я и в Германии расследовал случаи применения допинга, и мне тоже вменяли в вину то, что я действую против немецкого спорта.

– Ваш последний фильм – о допинге в британском спорте – и похожая публикация в The Sunday Times вышли в один день. Вы работали вместе?
– Мы работали вместе.

– В тот же день доктор Марк Боннар, которого обвиняют в том, что он снабжал спортсменов, в том числе футболистов, допингом, написал в твиттере, что никогда не имел дела с клубами премьер-лиги…
– А почему же он тогда сказал прямо противоположное на скрытую камеру?

– Выяснилось, что у Боннара не было лицензии для работы в Великобритании.
– Однако, несмотря на это, он продолжал работу и выписал рецепт на анаболики нашей подсадной утке. Из этого следует, что он участвует в допинг-бизнесе.

– Экс-физиотерапевт «Челси» Роб Бриндед, который является одним из героев вашего фильма, рассказывает, что возрастные игроки применяли допинг для восстановления. Но он ушел из клуба еще в 2007 году. О каком периоде времени он говорит?
– Это давняя история. Но Бриндед до сих пор поддерживает контакт с Боннаром по линии допинга. В интернете этому есть доказательства, хоть он и утверждает, что это не так.

– В среднем каждый клуб премьер-лиги сдает за сезон около 50 проб. При этом все они отрицательные, если не считать один кокаиновый случай. Получается, система допинг-контроля в футболе не работает?
– Это означает то, что вся система допинг-контроля не работает. Например, вы выпили виски, а вас проверяют на коньяк. В этом случае у вас никогда ничего не найдут. Все зависит от того, на что вас проверяют. Вот вы объясните, почему раньше столько российских спортсменов применяли допинг, но никто их не мог поймать? Сейчас же мельдониевая волна приобрела такие масштабы именно потому, что принялись искать именно это вещество. А если его не искать, то вы его и не найдете.

«Рейтинги моих фильмов высокие»

– Не кажется ли вам, что в истории с мельдонием WADA больше напоминает спортивную инквизицию?
– Нет, это бред! WADA занимается выявлением и наказанием потребителей допинга. И это правильно.

– Возможно, что спортсмены, принимавшие мельдоний до его запрета, пострадали только из-за того, что срок выведения его из организма не установлен. В чем же их вина?
– Не исключаю, что в России не было достаточно информации о запрете этого препарата. Затрудняюсь сказать, продолжают его принимать спортсмены или нет. Может, кто-то из них принимал препарат в конце прошлого года, а следы остались. Решающий в этом деле день теста, а не день приема.

– На каком основании мельдоний включен в одну из самых суровых групп допинга S4?
– Эта группа включает в себя не самые серьезные препараты. Вот S1, куда входят анаболики, действительно опасна. Мы много рассказываем о допинге, я хорошо осведомлен в этой области.

– Создается ощущение, что для подобного осведомления вы используете методы спецслужб.
– Ну и что? На российском ТВ тоже имеются люди, снимающие скрытыми камерами. Но к шпионам и шпионажу я не имею отношения. Я всего-навсего свободный журналист.

– Какие рейтинги у ваших фильмов в Германии?
– Они очень высоки. После второго фильма о допинге в России и Кении в мировой прессе о наших документалках появилось более 20 000 публикаций.

– О чем будет ваш следующий фильм?
– Об одном журналисте, который работает для «Советского спорта». Шутка! Этого я не могу сейчас сказать. Мой следующий фильм, возможно, не будет связан с Россией.