Дмитрий Губерниев: Ширвиндт был совестью нашей нации…

Во-первых, это, конечно, огромная потеря для всей российской культуры, театра, кино и для меня лично. Это огромная потеря для российского биатлона, потому что Александр Анатольевич вместе с супругой, Натальей Николаевной, невероятно любил этот вид спорта, поддерживал биатлон, смотрел, звонил мне даже в эфир и во время рекламных пауз, невероятно болел. На репетициях, когда он возглавлял Театр Сатиры, слово «биатлон» звучало едва ли не чаще, чем фамилии драматургов, которые пьесы писали. Конечно, я плачу, потому что это огромная потеря лично для меня, мы дружили очень много лет. Это невероятный, неординарный человек. Нам будет очень сильно не хватать его таланта, человеколюбия, его отношения к людям, ведь он прекрасный педагог, много лет воспитывал молодёжь, отношения к жизни и чувства юмора. Он был совестью нации, без преувеличения хочу сказать. У нашей нации совесть — Ширвиндт. 
 

У нас есть множество совместных историй, но я расскажу одну: в Антхольце эстафета, где наши девочки пришли третьими впервые за много лет, была невероятная борьба, последний этап, и началась заключительная реклама после последней лёжки. И тут раздаётся звонок, я беру трубку: «Алё, Димк, это Ширвиндт, держись!» (смеётся). Понимаете, это гениально, гениально в своей это простоте, ёмкости. Наверное, я скажу очень громко, но мы любили друг друга, относились друг к другу с нежностью. Действительно, как он говорил в фильме «Бабник»: «Мой старший товарищ, неглупый и чуткий». Мы с ним провели очень много времени общались. Ну, как много времени, сейчас уже кажется, что какие-то встречи были, конечно, мимолётными. Каждый миг, проведённый с таким человеком - на вес золота. Я благодарен Богу за то, что мы с ним были знакомы, нас познакомила Елена Анатольевна Чайковская. Когда мы с ним познакомились, он произнёс совершенно гениально первые слова. Я захожу в кабинет, а он мне говорит: «У моей жены ужасный вкус. Она, Дима, твоя страшная поклонница». Сначала биатлоном заболела Наталья Николаевна Ширвиндт, его жена, а потом и он сам, много смотрел. Это, конечно, просто невероятно меня подстёгивало в работе. Горжусь тем, что он мне как-то доверил выступать на собрании труппы на открытии сезона в Театре сатиры. Я очень надеюсь и не сомневаюсь, что его нынешний друг, Сергей Газаров в моём любимом Театре сатиры продолжит то, что делали Плучек, Ширвиндт, и театр по прежнему будет звенеть и греметь. Мне кажется, что Театр сатиры должен носить имя Александра Ширвиндта», — сказал Губерниев корреспонденту «Совспорта» Никите Плохих.