Валидольная ничья. Как болели в Петровском парке
7-летние дети, выигравшие конкурс дикторов, читали состав сборной России. Девочка Даша четким и поставленным голосом называла номера, а мальчик Петя немного путался, читая по бумажке явно незнакомые ему фамилии – «Оздоев, Зобнин…» Особенно не получалось с ударениями. Впрочем, зрители искренне поддерживали юного диктора бурными овациями. К концу списка мальчишке пришла уверенность – Артема Дзюбу он произнес уже совсем бодро.
Девочка что-то шепчет мальчишке - и тогда он вспоминает о том, что именно упустил. «Главный тренер - Артем Дзюба!»
Стадион активнее поддерживает своих, чем три дня назад, в товарищеском матче со шведами. Кричать: «Россия, Россия!» принялись еще до стартового свистка. Вспомнилось, как незадолго до сентябрьского старта в Лиге наций Станислав Черчесов сетовал: «А нам зрителей не дадут…» Теперь УЕФА пошел навстречу, всем 30 процентов от вместимости разрешены. Болельщиков, впрочем, намного меньше – холодно, октябрьский вечер, почти ночь. Хотя есть и целые семьи. Через ряд от меня сидит мамочка с тремя явно дошкольниками.
Стадион требует быстрого гола. Срывается с ноги мяч у Семенова, спустя несколько секунд выше ворот головой бьет Дзюба – стадиону кажется, что гостей мы должны быстро ставить на место. Кому-то видится в игре с турками политический подтекст. Но к середине тайма стадион стал немного скучать. На сборную ходит явно не тот болельщик, что на клубы. И шоу все-таки получилось, когда мяч в очередной раз прокатился мимо Дзюбы и Антон Миранчук выстрелил в ворота. 1:0.
Недаром так Антон с первых минут раздражал тренера гостей Шенола Гюнеша. После каждого единоборства Миранчука турецкий наставник активной жестикуляцией обвинял россиянина в симуляции.
Абсолютным молчанием трибуны встречали только последние минуты игры, когда бодренький первый тайм не просто сменился унылым вторым, а обнажил полный бардак в оборонительных рядах. Если попадание мяча в перекладину ворот Шунина стадион еще сопровождал коллективным «о-ох!», то все остальные неприятности в нашей штрафной сопровождались гробовой тишиной.
