«Я поступил в семинарию, еще играя в «Черноморце»

СУДЬБА ФУТБОЛИСТА

АНДРЕЙ КИРЛИК

С тех пор как в 2009 году капитан одесского «Черноморца» Андрей Кирлик, закончивший с футболом годом раньше, в Спасо-Преображенском соборе города Одессы был рукоположен в священники митрополитом Одесским и Измаильским Агафангелом, он упорно отказывался от интервью. «Это мое личное, выстраданное», – то и дело повторялось в газетных и интернетовских сообщениях.

Поэтому корреспондент «ССФ» отправилась в Одессу без особой надежды на разговор.

Андрей однажды уже уходил из футбола – в 2004-м. Полгода не играл, копался в себе, размышлял. Потом вернулся... Птичьими стаями, как воронье над церковными куполами, клубились вокруг него самые невероятные слухи. «Попал в религиозную секту, запутался…» Об истинных причинах его внезапного ухода и не менее внезапного возвращения в «Черноморце» знал всего один человек – тренер Семен Альтман. В 2008-м Андрей ушел снова. Уже окончательно.

«ВСЕ НАЧАЛОСЬ С БОЛЕЗНИ ДОЧЕРИ»

В храме Сретения Господня в курортном поселке Черноморка, где располагается база «Черноморца» и где, как оказалось, нужно искать следы Андрея Кирлика, тихо, пусто и почти темно. Утренняя служба давно закончилась, а до вечерней – несколько часов. Тусклый серый зимний свет едва проникает сквозь окна.

Отец Андрей садится рядом со мной на деревянную скамеечку в трапезной.

По сравнению со снимками футбольных времен, он заметно изменился: борода, легкая проседь на висках, волосы убраны в хвостик. Черная ряса и тяжелый железный крест…

– Я избегаю журналистов, но, раз уж вы ради меня приехали из Москвы, не могу отказать. Решили, значит, взять штурмом? – понимающе прищуривается он.

– Отец Андрей, извините. Такая уж у меня профессия. Разве можно устоять перед фактом, когда известный футболист в самом расцвете лет вдруг становится священником. Что же вас подтолкнуло к этому?

– Господь призывает человека всю жизнь. Душа тянется к Богу. И независимо от того, как нас воспитывали, мы приходим на Пасху в храм, освящаем куличи. В принципе, у меня была вера на таком вот уровне. А когда у человека появляется семья, дети, и они болеют, волей-неволей задумаешься: почему болеют, может быть, ты что-то неправильно делаешь? Такие мысли Бог посылает человеку, чтобы он обратился к нему. По-другому человек обычно не обращается. Хотя, наверное, у всех это происходит по-разному. В моем случае это была болезнь дочери...

– Что с ней случилось?

– Она была совсем малышкой. Воспаление легких в очень тяжелой форме. Врачи говорили, что дела обстоят все хуже и хуже, уже и второе легкое захвачено. Я был, как обычно, на сборах, супруга лежала в больнице и сердечно помолилась Богу. Девочка буквально на следующий день начала выздоравливать. Я вернулся домой. Супруга мне все рассказала…

Конечно, в то мгновение я не стал священником. Это не может произойти вдруг. Надо двигаться, есть какие-то этапы, как в любой профессии.

– Соседка, дочь священника, рассказывала мне, что ее отец во время войны перед страшным боем по-
обещал посвятить себя Церкви, если ему будет суждено остаться в живых. Он выжил, после войны вернулся домой, в Ригу, и забыл о своем обете. Женился, у них родился ребенок. Умер. Родился еще один сын. Снова умер. И только после того, как он исполнил свое обещание, у него родились восемь детей. И больше не умирали.

– Если ты даешь обет Богу, это уже серьезно. Я обетов не давал, просто стал чаще ходить в храм, соблюдать посты.

– А возможно ли, играя в футбол, соблюдать пост?

– Для меня это было очень легко и просто. Господь, когда призывает человека, дает ему силы, можно сказать, за руку держит, как маленького ребенка. Когда я играл в киевском ЦСКА, постных блюд как таковых в рационе не было, но всегда можно было выбрать – допустим, съесть на гарнир салат. Отказавшись от мяса, взять рыбу…

К тому же батюшка, у которого я окормлялся в Киеве, понимал, что я игрок, и не требовал от меня монастырского поста. Как он благословлял меня, так я и делал. А потом, когда я перешел в «Черноморец», наш тренер, Семен Альтман, который к питанию подходил очень скрупулезно, дал команду на кухню, чтобы для меня готовили отдельно.

– Вы ему все рассказали?

– Да. И никаких проблем в Одессе у меня уже не было. Даже когда мы играли на выезде, в ресторанах мне заказывали отдельно.

– Альтман был единственным, кто знал о вашем желании посвятить себя Церкви?

– Вы можете не поверить, но в команде больше никто об этом не знал. А Альтману я сказал, поскольку посчитал, что нужно честно ему все объяснить: зачем ухожу, почему, чтобы никакой обиды на меня не было. Я видел его хорошее отношение и не мог скрывать, придумывать какие-то отговорки. Он не препятствовал, но признался: ему больно слышать, что я могу уйти.

 

СОВПАДЕНИЯ НЕ БЫВАЮТ СЛУЧАЙНЫМИ

– Почему вы сочли, что существует какой-то конфликт между верой и футболом?

– Я уходил не потому, что видел такой конфликт. Наоборот, считаю, что футбол, если правильно к нему подходить, очень положительно влияет. Человек учится вести себя в команде, командная игра вытравливает из него эгоизм, гордыню, поскольку тот, кто страдает всем этим, не задерживается, команда его отторгает. Другое дело, сейчас над молодыми ребятами слишком большую власть имеет финансовая сторона, и они не видят футбола как такового.

– Вам приходилось обращаться к Богу на футбольном поле?

– У меня был перерыв в карьере длиной в полгода, когда я о многом передумал… Перед тем как вернуться, я съездил за благословением к батюшке.

– В Киев?

– Нет, в Винницу, к одному очень уважаемому старцу. И он меня благословил: «Иди, поиграй еще в футбол, телу от этого только польза, а будешь молиться – и для души будет польза». Я не забывал его слов и во время матчей мысленно читал Иисусову молитву – мы все ее знаем. Старался сдерживать эмоции. Не просил «Господи, только бы нам не забили» или «Господи, помоги мне забить». Когда читаешь молитву, наполняешься светом, и вокруг все освящается.

– Вы замечали, как действовала ваша молитва?

– Как капитан я просил, чтобы в команде не было травм. Я и сам избежал серьезных травм, и это настоящее чудо – в наше время такое не часто встречается.

– А в жизни у вас еще были случаи чудодейственного исполнения молитв?

– Любой верующий человек может рассказать вам о чуде, которое произошло в его жизни по молитве святому, которого он почитает. Кто молится святителю Николаю, тому он являет чудеса каждый раз. Обычно получается так: ты молишься, просишь, и, если это тебе во благо, будет дано, а если не дано, то тоже во благо. Допустим, во время посещения святой горы Афон, удела Пресвятой Богородицы…

Там помощь Богородицы чувствуется с особенной силой. Мы приехали группой из десяти человек. Ночь застала нас в Иверском монастыре. По правилам монастыря, у нас не было нужных документов, чтобы остаться в обители. Нам указали на дверь. Нас это, честно говоря, возмутило: «А как же христианство?!» Но спорить не стали. Духовный наставник группы сказал: «Помолимся Матери Божией, она все управит». Мы вошли в часовенку, помолились. Вышли. Поклонились монастырю. У выхода – иконная лавка. Ну, думаем, зайдем, купим сувениров. В иконной лавке сидел старенький монах: «Куда вы идете на ночь глядя?» Объясняем. Он возмутился. Вышел и… буквально следом пришли люди, которые нас выпроводили. Представляете?! Пяти минут не прошло. Нас пригласили в трапезную, накрыли стол, накормили. Мы переночевали, а утром нам открыли святыни. Мы приложились к ним. Вот как Пресвятая Богородица откликается на молитвы. В дальнейшем, едва у нас возникали проблемы, мы обращались к ней – и сложности отступали.

– Я поняла, как вы пришли к вере. А как стали священником?

– Я поступил в духовную семинарию, еще играя в футбол. После окончания карьеры получал предложения уйти на тренерскую работу. Но не решился. Меня коробит культ денег, воцарившийся в футболе, а идти детским тренером – слишком большая ответственность. Может получиться так, что никто из твоих ребят не пробьется в большой футбол или пробьются единицы, но какими людьми они станут, во многом зависит от тренера. Я не был уверен, что мне это под силу. К тому же, оглядываясь на свою жизнь, я замечал немалое количество совпадений. Еще в Киеве батюшка, у которого я окормлялся, сказал: «Вам нужно идти по духовной линии». И не он один. Несколько священников в разное время говорили мне об этом, а случайно такое не происходит. Значит, видели, чувствовали, что мне предназначено.

 

«БОЯЛСЯ ПЕРВОЙ ИСПОВЕДИ»

– Помните свои чувства, когда вам в первый раз исповедовались? Когда я жила в Амстердаме, мы дружили с настоятелем русского храма отцом Сергием. Он говорил мне, что это страшное испытание: «Меня как будто швырнули в грязный, темный подвал, головой о камни».

– Я тоже этого боялся. Но, видимо, меня Господь оградил, и на первой исповеди меня ничем особенным не ошарашили. Отец Сергий, видимо, был сильнее меня, раз ему довелось выслушать нечто ужасное.

– Еще он сказал, что после этого попросил Бога ниспослать ему дар забывать все, что говорится во время исповеди.

– Об этом должен молиться каждый священник. Нужно забывать даже не самого человека, а его проблему и не вспоминать о том, что слышал, когда снова встретишься с ним.

– К советам, которые вы даете, верующие склонны прислушиваться. Но у вас не настолько большой жизненный опыт. Вся сознательная жизнь прошла на сборах, вы рано женились на своей бывшей однокласснице Руслане. Вы ведь не знаете жизни. Как же советовать?

– Каждый ищет того священника, с которым ему комфортно. Кому-то нужен строгий батюшка, кому-то, напротив, либеральный, но главное – это взаимопонимание. Когда оно возникает, то и советовать нетрудно, потому что ты чувствуешь человека, а он чувствует и воспринимает то, что ты ему говоришь.

Но в целом мне непросто. Действительно, у меня большой футбольный опыт, а вот жизненного маловато. Зато когда ко мне приезжает футболист, я не могу послать его к другому священнику…

– И часто они к вам обращаются?

– Приезжают, как правило, ребята, которые меня знают. Изначально как бы справиться о моих делах. Я тоже, в свою очередь, узнаю, как у них дела. Начинаем общаться – просят совета. Если Господь что-то мне положит на сердце, я советую. Если им это подходит, они принимают мои советы, а нет – значит, нет. Некоторые уже исповедовались мне. И это очень радостно. Я не могу, конечно, их заставить…

– Вы строгий священник или либеральный?

– Мне кажется, с прихожан можно требовать то, что требуешь с себя. Если священник сам читает канон, он требует этого и с другого человека. Если священник не читает канон, он и с других этого не требует. Не должен, по крайней мере.

– Но чего вы не допускаете категорически?

– Мне не нравится лицемерие, когда человек живет двойной жизнью: шесть дней – как мирянин и только лишь седьмой день, день воскресной службы, – как христианин.

– Церкви одолевают попрошайки, в том числе профессиональные. Как вы к ним относитесь?

– Как к людям, которым больше не к кому обратиться. Сейчас нелегко найти работу, особенно человеку в возрасте... Это болезнь нашего общества. Почему Церковь должна оставаться в стороне? Человек приходит в храм, надеясь, что ему не откажут. Если бы у мирских людей сердце не было таким черствым, они помогли бы ему на улице. Человек идет в церковь, как в последнюю инстанцию. Я не считаю, что его нужно отталкивать.

– Но вы лично даете им деньги или нет?

– Когда меня просят, стараюсь не отказывать.

СОЗНАТЕЛЬНО ЗАБЫТАЯ ЛЮБОВЬ

– Вы ходите на матчи «Черноморца»?

– Нет, не хожу. Можно сказать, я запретил себе это. Я не могу смотреть футбол как обычный болельщик, меня охватывают страсти, прошлое начинает подступать… Правда, в минувшем году я был на одной игре – на матче «Черноморца» с «Днестром». Но не в рясе, в светской одежде.

– Почему именно на этой игре?

– Ко мне накануне приезжал «Днестр», чтобы я отслужил молебен перед началом чемпионата. На молебне присутствовали и президент клуба, и главный тренер. А после молебна пригласили на игру. Я не мог не пойти, это было бы невежливо.

– Вы служите молебны «Днестру», но не «Черноморцу»?

– В «Черноморце» меня не просили. А президент «Днестра» – верующий человек, мы с ним случайно встретились в Иерусалиме на Голгофе. Я причащал людей во время богослужения, он подошел к причастию. Я сразу узнал его, а он меня – нет. Дальше получилось так, что мне позвонили ребята, раньше игравшие в «Черноморце», а теперь выступающие за «Днестр», и сказали, что руководство хотело бы отслужить молебен перед стартом сезона. Когда президент «Днестра» вошел в церковь и поздоровался со мной, я спросил его: «А что же, на Голгофе не узнали меня?» – «Нет, не узнал».

– А чемпионаты мира смотрите по телевизору?

– Даже по тому, что мне рассказывают о чемпионате мира, я понимаю: просто посмотреть я не смогу. Мне обязательно нужно будет искать собеседника, обсуждать игровые эпизоды, схемы – как правильно, как неправильно… Даже когда я разговариваю с кем-то о футболе, чувствую, как меня это затягивает.

– Вечная любовь. Стоит ли ее столь жестоко подавлять в себе?

– Любовь должна быть только к Богу. Все остальное может быть нам просто интересно.

– С футболом так не получается?

– Нет. Он никогда не будет мне «просто интересен».

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

КИРЛИК Андрей Яношевич

Родился: 21 ноября 1974 года в Хмельницком, Украина.

Гражданство: Украина.

Амплуа: полузащитник.

Карьера: воспитанник ДЮСШ «Подолье» Хмельницкий. Выступал за украинские клубы «Подолье» Хмельницкий (1992), «Металлист» Харьков (1993–1994, 1998–2000), «Борисфен» Борисполь (1994, 2002), «Таврия» Херсон (1994), «Кремень» Кременчуг (1994–1997), «Нива» Тернополь (1997–1998), ЦСКА Киев (2000–2001), «Арсенал» Киев (2001–2002), «Черноморец» Одесса (2003–2008).

В высшем дивизионе чемпионата Украины сыграл 331 матч, забил 33 гола.

Достижения: бронзовый призер чемпионата Украины (2006), финалист Кубка Украины (2001). Член символического Клуба Александра Чижевского (игроки, сыгравшие 300 и более матчей в чемпионатах Украины).

7 марта 2009 года окончил Одесскую духовную семинарию.