Русский игрок из чилийской тюрьмы
МАКСИМ МОЛОКОЕДОВ. Невероятная история питерского полузащитника, прямо из тюрьмы подписавшего контракт с чилийским клубом «Сантьяго Морнинг», подошла к концу. Молокоедов снова живет в Ленинградской области, с родными и близкими – это куда важнее возобновления карьеры.
История, взорвавшая Интернет: русского футболиста из второго дивизиона в 2010 году задержала полиция в аэропорту столицы Чили Сантьяго с шестью килограммами кокаина. В каком-то смысле Максиму повезло.
В России он мог бы получить за такое до 15 лет, в Таиланде, например, – высшую меру. По чилийским же законам – три года и один день за решеткой. Своей вины Молокоедов не отрицает:
– Связался с плохими людьми. Меня обманули, причем достаточно близкие люди. Я был в шоке. Задержали, конечно, по делу – это же кокаин. Во время суда признал свою вину.
В тюрьме узнают, что Молокоедов – футболист. Сначала он играет на тюремных турнирах, а за несколько месяцев до выхода на свободу его подписывает клуб второго чилийского дивизиона, аналог нашей ФНЛ, «Сантьяго Морнинг». На матчи и тренировки россиянин ездит прямо из тюрьмы.
В феврале Молокоедов выходит на волю игроком команды, стремящейся в высшую лигу, почти телезвездой. Притормозившая карьера делает неожиданный вираж в далекой латиноамериканской стране. И вот он снова дома, сидит в кафе и пьет чай. Тюрьма и Чили позади. Так что же там случилось?
«ПРЕЗИДЕНТ КЛУБА ОБМАНУЛ»
Максим пришел на встречу не один, а с очаровательной девушкой Серафимой. Одна из причин, если не главная, почему он сейчас не радует игрой чилийских болельщиков.
– Вернулся 30 мая, встречали брат и два самых близких друга, а Сима, – улыбается Молокоедов спутнице, – потом сбежала с работы. Просто буря эмоций! Неделю приходил в себя после перелета и встреч.
– У тебя действующий контракт с «Сантьяго Морнинг»?
– Да, до 2014 года. Сейчас там поменялся регламент, как в России. Было два чемпионата в год, теперь, как в Европе, – осень–весна. Мне дали месяц отпуска, возвращаться надо было 30 июля. Даже билет был обратный. С президентом клуба договорился, что приеду домой, посмотрю, как и что. Он странный человек. Помог мне, хорошо отнесся, но в финансовом плане… Контракт я подписал еще за решеткой. Он был на минимальных условиях и вообще полулегальный: визы не было, просроченный загранпаспорт – в Интерполе. Это теперь у меня вид на жительство. С точки зрения государства, я стал символом реабилитации заключенных. Президент клуба дал честное слово, что позже подпишет нормальный контракт, но не сдержал его. Они преследовали свою выгоду – хотели держать меня на минимальной зарплате. Теперь говорят:
«Приезжай, обеспечим все условия». Я прошу: «Давайте сначала что-то подпишем, чтобы мне было легче возвращаться». Думал-думал… Мама – против, девушка – против, брат – против. Решил не ехать.
Молокоедов мог осуществить в Чили то, чего не удалось сделать в России, – попасть в высшую лигу. Но увы.
– В «вышку» мы не вышли, обидно – хотел вернуться домой с медалью. В последних двух играх тренер сделал ставку на своих соотечественников – аргентинцев. Замены не принесли результата.
– Ты же выигрывал чемпионат России по юношам?
– В 2003‑м, скоро десять лет будет. Из моего года пробился только Михаил Кержаков. Что-то надо менять у нас, молодых совсем нет.
– В высшую лигу вы не вышли, а для тебя как все складывалось?
– Осенью отыграл семь матчей в Кубке Чили – в чемпионат меня нельзя было заявить. Действовал в центре полузащиты либо с краю. Нас выбил «Универсидад Католика», потом вышедший в финал. А на групповом этапе мы опередили один из лучших клубов Чили – «Ла У» (так чаще всего называют «Универсидад де Чили». – Прим. ред.), он в итоге и взял Кубок. В связи с переходом на новую систему весенний чемпионат был очень короткий – 14 игр. В первой же игре я получил травму голеностопа. Человек так въехал – чуть ногу не сломал.
«ПОПАЛИ С СИМОЙ НА ПЕРВУЮ ПОЛОСУ»
За годы выступления в российском втором дивизионе Максим повидал всякое, о чем вспоминать хочется еще меньше, чем о чилийской тюрьме. В низших дивизионах Чили, по его словам, грязи гораздо меньше.
– Ни разу не заметил, чтобы кто-то сдавал матч или играл спустя рукава. Например, мы боролись за выход в высшую лигу, и соперник, которому ничего не надо было, сыграл с нами вничью. У нас почти весь футбол существует за счет государства, бюджетов. В Чили все иначе. Помогает федерация футбола, зарабатывая деньги за счет трансляций и спонсоров и распределяя их среди клубов в соответствии с результатами.
Зарплаты в высшем дивизионе – 10–15 тысяч долларов в месяц, не больше, а игроки очень хорошие и быстро уезжают в Европу. Алексис Санчес из «Барселоны», Артуро Видаль из «Ювентуса» – это только кто сразу приходит в голову.
– Правда, что ты играл с Марсело Диасом, который забивал «Зениту» за «Базель»?
– Было дело. Лучший игрок Латинской Америки середины 1970‑х дон Элиас Фигероа организовал благотворительный матч. Акция называлась «За мир». Для прохода на стадион надо было принести килограмм риса, макарон, сахара – чего хочешь. Народу пришло не очень много, но что-то собрали. Приехало много чилийских игроков, пригласили и меня. Мне очень понравилось.
– Было ощущение, что в Чили ты стал практически знаменитостью?
– Да, даже сейчас мы с Симой попадаем на первую полосу местной газеты, про меня делают сюжет на телевидении, звонят, спрашивают, почему не хочу возвращаться. Я объясняю: у меня здесь близкие люди, и условия, которые предлагает клуб, совсем не устраивают. Другое дело, если бы у меня в Питере никого не было. Тогда бы уехал обратно, не раздумывая.
«НЕ ЗНАЛ, ЧТО ТУТ ТАКАЯ «ШЛЯПА»
– Твой старший брат сказал мне, что ты не планируешь возвращаться в профессионалы в России.
– Это нереально сделать! Благодаря помощи Кирилла Набутова, который делал про меня передачу на телевидении, меня пригласили на просмотр в питерское «Динамо». Я пришел и был, честно говоря, в шоке – люди на просмотре совершенно не соответствуют уровню. Один-два нормальных игрока, и все. Я даже подумал: «Слава богу, а я-то переживал, что окажусь слабее». Меня выпускают на пять минут, совершенно не на ту позицию, где играю, – никто даже не поинтересовался. У меня болела нога, но выглядел, считаю, хорошо. Я понял, что все схвачено. Набутов мне потом сказал: «Извини, не знал, что тут такая «шляпа». Шанса не было! Взяли тех, кто или проплачен, или по каким-то другим критериям попал в команду.
За пару недель понял, что заиграть сейчас на серьезном уровне не получится. Кроме того, у меня же действующий контракт в Чили. Генеральный директор клуба сказал: «Если Максим захочет играть на профессиональном уровне в России, пусть его новый клуб заплатит 2 млн долларов». Сказал, что я плохо отнесся к команде и не должен рассчитывать, что мне так просто позволят играть на родине. Сейчас меня пригласили в команду «Тревис». Они играют на область – первыми были в том году. Пока все неплохо, сыграл два матча, мы победили. Может, что-то изменится в следующем году, пришлют трансферный лист из Чили, посмотрим.
– В Чили не вернешься ни при каких обстоятельствах?
– Хочу приехать, но в следующем году и просто в гости. Поддерживаю отношения с семьей, которая меня приняла. После выхода из тюрьмы я какое-то время жил в отеле, а потом переехал к ним. Стараюсь раз в неделю с ними разговаривать. А еще переписываюсь с теми, кто продолжает сидеть. Все просят фоточки, буду стараться чем-то их радовать. Времени мало, я работаю и постоянно играю в футбол.
– Где работаешь?
– В строительной конторе. Знакомый устроил. Работаю монтажником, но хочу выучиться, получить профессию, связанную со строительством.
САМЫЕ СТРАШНЫЕ КВАДРАТНЫЕ МЕТРЫ В ЧИЛИ
Тюремная жизнь Молокоедова в чужой стране могла оказаться суровой, но выручил футбол.
– Первые недели в тюрьме было очень тяжело, а потом привык. Кормили более или менее, хотя трудно объяснить, чем. В Чили совсем другая еда, а в тюрьме все было ненатуральное, синтетика какая-то. Мне повезло – встретил нормальных людей, любящих футбол, они отнеслись ко мне хорошо. Жизнь быстро улучшалась. Я еще не знал языка, но постоянно играл в футбол. Это помогло наладить отношения с другими заключенными. Постепенно начал общаться, и наши отношения переросли в хорошую дружбу. Конфликтов, серьезных драк у меня не было. Бывали выяснения отношений, но ничего особенного. Ни к каким работам меня в тюрьме не привлекали. Да и как это сделать, если я вообще не говорил по-испански? Где-то через неделю принесли мяч и предложили сыграть. В чем был – в джинсах, в кофте какой-то непонятной, в том и играл. На меня обратили внимание. Шутили, что надо ставить деньги на мою команду, звали играть с собой. Так со всеми и перезнакомился. Ни в какие плохие вещи, которые бывают в тюрьме, не влезал, обходил стороной.
– Откуда в чилийской тюрьме скауты и как туда занесло главного тренера сборной?
– Просто тюрьма прямо в столице и очень знаменита, одна из старейших тюрем в Чили. Там больше семи тысяч заключенных, хотя должно быть только пять тысяч. Считается, что это самые страшные квадратные метры на территории Чили. Там много чего плохого происходит. Мне повезло – сидел там, где относительно спокойно. Центральный корпус похож на Колизей, называется Ovalo, и вот там действительно страшно.
Тогдашний тренер сборной Чили Клаудио Борги пришел с благотворительной миссией и проявил ко мне симпатию. Сказал, что ему очень понравился русский – может играть в любой команде, обратите на него внимание. Дошло до того, что за меня хлопотали даже депутаты! Все хотели дать мне шанс. С «Сантьяго Морнинг» я потренировался четыре дня, после чего они пришли в тюрьму и сказали: «Хотим подписать с ним контракт».
Меня часто звали на благотворительные программы, где собирали средства в помощь нуждающимся, инвалидам. В Чили очень много подобного, в России такого нет. Двое суток идет передача по телевидению в прямом эфире, пока собирают пожертвования. Артисты выступают бесплатно, собирают стадионы по 60–80 тысяч, приезжают люди из других стран петь песни, чтобы привлечь народ, как-то помочь.
«ИСПАНСКИЙ ВЫУЧИЛ. ТОЛЬКО ТЮРЕМНЫЙ ИСПАНСКИЙ»
– Язык выучил?
– Конечно! Даже слишком хорошо. На первой тренировке интерес ко мне со стороны прессы был сумасшедший. Мы так набегались, что я еле стоял на ногах. Где в тюрьме бегать – на пятачке? А тут по всему полю заставляют носиться. Меня поздравили, что я просто закончил тренировку. Подходит журналист, спрашивает о самочувствии, а я привык к тюремным выражениям и говорю что-то вроде «п...ц, как устал». В прямом эфире! Все вокруг смеются, а я не понимаю, в чем дело. Газеты написали: «Он вышел из тюрьмы и уже хорошо выучил испанский. Тюремный испанский». На самом деле после меня оттуда человек 500 вышли на свободу работать, как я. У меня была возможность играть в футбол, говорили, что через это передо мной открылись все двери. Действительно так. Меня благодарили, начальник тюрьмы и вовсе обнимал – я был в шоке.
– Наверное, не хотели тебя отпускать? В хорошем смысле.
– Так и есть! Директор местных тюрем приглашал к себе в кабинет. Просил помогать. Я ходил в женскую тюрьму, например. С другими футболистами мы играли вчетвером против девчонок. У них море эмоций было.
– Теперь будешь болеть за сборную Чили?
– На чемпионате мира желаю им успеха. До полуфинала точно дойдут. У них команда на пике, тренер – сумасшедший! Будут всех рвать, – убежден Молокоедов.
