Игорь Чугайнов: Хочу работу для души, а не только за бумажки

Игорь Чугайнов ушел из саратовского «Сокола» и теперь отдыхает на подмосковной даче – выращивает помидоры, собирает грибы. Когда заехал в столицу, мы напросились в гости, чтобы узнать, в чем главная проблема молодежного футбола, какая польза игрокам от астрологов, и послушать уморительные истории о старом добром «Локомотиве» конца 1990‑х.

«СОКОЛ», СТРЕССЫ

– А вы похудели, Игорь Валерьевич!

– Килограмм пять сбросил на даче! Недавно шесть тонн дров перетаскал. Два парника, помидоры выращиваю. Любимый сорт – черри.

– Почему ушли из «Сокола»?

– Устал, пять лет таких гонок – постоянно чего-то надо. Сезон закончился, и не захотелось никуда звонить, бежать... Месяц-другой посижу на даче.

– Ваша фраза: «На эмоциях могу много наговорить, а потом жалею». Сейчас изменились?

– Нет, но быстро отхожу. Как чайник: засвистел, а выключили – и все нормально.

– История с противостоянием Чугайнова и вратаря тульского «Арсенала» Алексея Скорнякова тоже эмоции?

– Нет, это идеология. Я против, когда человек, не показавший достойных результатов в ФНЛ, переходит в команду РФПЛ.

– За что вы его выгнали из «Сокола»?

– После игры с «Лучом» сказал: «Леша, все!». Это же не единичный случай – с Краснодаром пять пропущенных мячей, с Владивостоком, когда мы проиграли из-за того, что два раза нам по воротам ковырнули. Человек ошибается на ровном месте! Почему?

А потом он бац – и в «Арсенале»! Там спортивный директор его агент Маньяков. Естественно, я закипел. Получается, чтобы получить повышение в классе, надо было нам нагадить?

– Другая громкая история – владельцу «Краснодара» Сергею Галицкому вы посоветовали магазинами заниматься.

– Тоже не на эмоциях. Человек, который управляет торговыми сетями, начинает учить Евгения Ловчева футболу! Я бы постеснялся. У меня папа, царствие ему небесное, работал в ядерной физике, так дайте мне реактором поуправлять, а? Я же знаю, как – отец рассказывал. Нет, тут у вас сразу сработает инстинкт самосохранения. А в футболе все разбираются. Галицкий имеет право на свое мнение, но я против, когда коммерция и деньги душат спортивную составляющую.

– В Саратове были выезды, чтобы сутки на автобусе?

– Однажды 26 часов ехали. Возвращались из Махачкалы, из-за тумана вылет перенесли в Грозный, и поэтому не успевали на пересадку в Москву. Спасибо, ребята из Грозного с автобусом помогли – довезли до Волгограда, там ждал наш автобус. Махачкала – Грозный – Волгоград – Саратов. Олег Терехин играл в Чечне, ее повидал. Я – Калмыкию, давно там не был. Веселая поездочка, когда увидели Саратов – слезы навернулись!

– За ветеранов играете?

– В последний раз в 2010‑м бегал, колени побаливают, тазобедренные суставы. Играют те, у кого свободного времени много. Олег Гарин – старше меня на четыре года, а такой любитель этого дела, что даже из Рязани приезжает.

«ЛОКОМОТИВ», ПАРАШЮТ

– Игроком часто с тренерами ругались?

– Семин как-то стал пихать – я его послал. Оштрафовали на четверть зарплаты.

– Можете рассказать, как в середине 1990‑х греческий АЕК предлагал вам за 200 тысяч долларов матч сдать?

– Ну а чего рассказывать? Был такой вариант. Давайте оставим эту тему, она бездоказательная.

– Вам нужно было их капитану условный знак дать, что согласились, – хлопнуть по плечу?

– Да.

– А вы не хлопнули?

– Нет.

– Глядя на Сергея Игнашевича, чувствовали, что звезда растет?

– Естественно. С ним не надо было возиться, сам все понимал. Была одна история – как-то жили вместе на сборах. Можно, говорит, тебя попросить? «Что случилось?» – «Не кури в номере, я задыхаюсь». У меня пачка в день уходила.

– Серьезно.

– Когда мужики курят, как молодому не повзрослеть? Вот дурость и сработала. Много раз бросал, как Марк Твен. Если молодые ребята прочитают, пусть не связываются с этой дрянью. Нынешние, слава богу, и курят меньше, и пьют не так. Может, потому, что здоровье не то?

– Правда, что из «Локомотива» вы ушли из-за Обрадовича?

– Не Обрадовича, а Вучичевича. Третья игра с «Тиролем», мы корячимся, Нигматуллин тащит, а Вучичевич на скамейке, показывая на меня, говорит: «Пусть он там уродуется, у меня все равно контракт больше». Дело не в деньгах, а в отношении! Прихожу к Филатову: «Поднимите зарплату с 10 тысяч до 12,5». – «Нет». – «Все, до свидания!» Потом Палыч позвонил: «Ты обалдел? Почему мне не сказал?». А я уже в «Уралане»... Понимаете, для меня они были единым целым – Филатов и Семин. И по кабинетам мне до сих пор трудно ходить.

– Как же вы контракты в «Локомотиве» продлевали?

– Руки пожали, подписи поставили, пошли работать. И так восемь лет, агентов у меня не было.

– В «Уралан» за деньгами поехали?

– В том числе и за ними.

– Астролога, что у Кирсана Илюмжинова работал, помните?

– Конечно. Кстати, он какие-то направления правильно давал. Летчики знакомые попросили у меня денег в бизнес вложить, и он сказал – хорошо. Другая тема была, охранное предприятие. А вот в это, говорит, не суйся. Как сказал, так и случилось. Астрологи, они разные, этот – математический, все на цифрах, а это самая точная информация.

– Это не в «Уралане» вам упражнение с парашютом давали?

– Нет, в «Торпедо», тренер Скоморохов. Бег с сопротивлением называется. Первым запустили Володьку Пчельникова – второго вратаря не жалко. Прицепили, он разогнался, парашют раздулся. Володька уже багроветь начал. Дяденька за ниточку дерг – парашют отцепился. Как Володька в газон не зарылся? Мог руки-ноги переломать! Все остальные после такого зрелища бежать, конечно, отказались.

СБОРНАЯ, ПЕРЕДЕЛАННЫЕ

– Из австрийцев, которые обыграли юношескую сборную Чугайнова, кто-нибудь в первой сборной играет?

– Не следил. Знаете, почему в 17 лет российские сборные чего-то добиваются, а в 19 – нет? Главная причина – переделанный возраст. Таких процентов 20, и у меня были, но фамилий не назову. Решил проверить, попросил фээсбэшника на ушко, и он мне на ушко ответил… 17 и 19 лет – огромная разница, а в 19–21 год грань стирается.

– Вам предлагали футболистов в сборную за деньги брать?

– Предложения всегда есть. Но я достаточно обеспеченный человек, какой смысл на это размениваться?

– В вашей сборной главным талантом считался Илья Максимов, вы говорили про него: «Эх, кабы не голова его дурная!».

– На тренировках дурака валял. Ведь как бывает: влияние не то, на деньги разменялся, не туда ушел – и перестал развиваться. Хотя в «Анжи» он сейчас ведущий игрок.

– Надежды подавали Самсонов, Строев, Гаджиев, Гаврюк...

– Подавали. Кто такой Гаврюк? Здесь мы столкнемся с тем, о чем я уже говорил… С другой стороны – братья Комбаровы. Ко мне в сборную попали только в 18 лет, потому что в 17 это были две костяшки – худые, щупленькие.  Но за год возмужали.

– Почему в России такая проблема с центральными защитниками?

– Надо копаться в детском футболе. Много они бегают спиной вперед? Я на тренировках ни разу не видел, а это же основа отбора.

– Вы работали тренером-селекционером «Зенита» и говорили, что главная задача – найти футболистов, которые по-настоящему его усилят. Фарфан не усилил бы?

– Да он чего-то до хрена по зарплате запросил. Там решали трое: Адвокат, Фурсенко и Сарсания. У них 2:1 вышло – не нужен.

– А кого-то из россиян могли в «Зенит» взять?

– Там свои были. Лешка Ионов, Мишка Кержаков...

– Почему не заиграли?

– Не для диктофона разговор...

«ТОРПЕДО», АЛКОГОЛЬ

– Тренером вы стали благодаря Александру Тукманову.

– Да, а потом мы с ним разошлись в жизненных принципах. Я против, чтобы так тратились деньги. После 2011 года, когда мы попали в восьмерку, я хотел две недели тренировать ребят в Москве, на «Торпедо». Тукманов: «Давай в Минводы». – «Зачем?» – «Надо». И расходуются средства – отель, друг... Я всегда против этого. Он мне: «В Москве они начнут пить». – «Нет, пить они начнут в Минводах, потому что там делать нечего, а возглавлю все это я!»

– То есть интерес Тукманова в управлении «Торпедо» – деньги?

– Да.

– Что ждет клуб?

– Ничего хорошего. Я не экономист, но у меня есть свое дилетантское предложение. Александр Вячеславович любит говорить, что его могут снять только акционеры. Вопросов нет, но у акционеров и обязанности должны быть за то, что он натворил, – пускай личным имуществом отвечают! Уверен, в таком случае он не проработает и дня.

– Зачем ему нужно было обвинять вас в злоупотреблении алкоголем?

– До сих пор жалею, что не сразу это услышал. Я же был на стадионе, когда играли с «Мордовией». Сел бы рядом с Тукмановым и сказал: «У стадиона стоит гаишник, приведите его, мы при всех дыхнем и посмотрим, кто из нас пьет». Зачем он это сказал? Думаю, обида была, что болельщики начали поддерживать Чугайнова. Я предлагал им помириться, стоял между фанатами и Тукмановым, но он же считает себя особой кастой: «Не буду я с ними разговаривать!».

– И все-таки – ваш шлейф по поводу алкоголя. Откуда он?

– Где-то чего-то выпил… Молодые были, все по барабану, особо не скрывались.

– Сколько правды в том, что об этом писали?

– Процентов 10. Я не господь бог, у меня бывают ошибки. После сезона – почему бы и нет? Но вот сейчас за месяц на даче выпил всего литр белого вина. Не хочется. Может, кончилась моя цистерна?

– Говорят, однажды вы в нетрезвом виде попались на глаза Мутко.

– Тоже было. Все время я должен оправдываться. Неохота. Из всей той компании 10–15 человек были в одном состоянии, а попался я. Да еще и ляпнул: «У нас уже президент начал в футболе разбираться». Он услышал – моя работа в РФС закончилась.

ДРУЗЬЯ, ОХОТА

– Про Чугайнова известно – дружить умеете. Это ведь вы в «Локомотиве» всех охотой заразили.

– Да. Трофеи? Медведя застрелил, но это чистое убийство. С Лехой Смертиным в Барнаул поехали. Красотища – голубое небо, тайга, сопки, снег искрится. Местный спец нашел берлогу и взял с нас за это 25 тысяч рублей. Стоит у нее. «Выгоняй, иначе мы тебя самого в эту берлогу загоним за эти деньги». – «Там какие-то глазки блеснули, так неприятно!». Леха отошел, встал за моей спиной.

– Страшно?

– Мне нет, а Лехе страшно – он без ружья был. Вылезло из берлоги что-то сонное килограмм на 120. Я в затылок – бух. После этого случая к охоте охладел.

– А Лоськов так увлекся, что на слона в Африку собирается.

– Мы с Димой на кабана ездили. Выбежали кабанята, а за ними такой кабан, как трактор! Развернулся – и в лес, где Димка стоял. Я ему: «Ты чего не стрелял?» – «Я, когда эту тушу увидел, подумал, да хрен с ним, прошел бы мимо!»

– Весело.

– Это сейчас скучно, все накопительством занимаются, а тогда хорошие времена были. Жена закрыла футболиста с приятелем в Митине, чтобы не куролесили: «Теперь не уйдете, дверь такая, что не откроете!» – «Это мы не уйдем?!» Возвращается – никого, дверь на месте, 17‑й этаж. По лестнице МЧС спустились! За сто долларов. 

– Ваш друг молодости Игорь Черевченко дал интервью «ССФ», а недоброжелатели в интернете накинулись: «8 лет в клубе, подсиживал тренеров!».

– Кто это пишет? Покажите мне этих людей! Игорь – мужик, боец, порядочный человек. Завидуют! Где деньги, там и зависть.

– В прошлом году была информация, что дело об убийстве Юрия Тишкова возобновляют.

– Ой, ребята, не верю я в это.  Грустная тема, по-моему, закопали дело.

– Вы ведь в 1994 году отговаривали его в Коломну ехать, где Тишкову ногу сломали.

– Информация такая имелась, я подошел, благо в одном подъезде жили: «Юр, там будет бойня, может, не поедешь?» – «И как я об этом скажу?» В итоге поехал, потом читаю в газете – тяжелая травма. А Серега Бодак, который двумя ногами в него прыгнул, был у меня свидетелем на первой свадьбе. Я к нему: «Ты чего наделал?!».

– Сознательно прыгал?

– Думаю, да. Он всегда жестко играл – помню, в «Торпедо» с Серегой Жуковым на тренировке как прыгнули! Щитки затрещали, а они отряхнулись, как ни в чем не бывало, и дальше пошли. Киборги! Эштреков рассказывал, в его годы еще жестче было – ему как-то сделали подкат в... поясницу. Он майку снял, а на спине следы шипов...

САМОЛЕТЫ, ДЕНЬГИ

– Почему на чемпионат мира-2002 вы в кабине пилотов летели?

– Там не так страшно. Отец с матерью в 1972 году чуть не разбились. Их спасло, что были вчетвером, а на рейс осталось три билета. Взяли на следующий, а тот самолет рухнул, все погибли. Мать потом вообще не летала, и у меня отложилось в памяти.

– Случались ЧП в воздухе?

– Вылетали из Калининграда, а до этого под Донецком упал Ту-154, в грозу попал, 170 человек погибли. И вот летим, а впереди грозы. Выше забраться не можем, облететь тоже. Когда бортинженер сказал стюардессе: «Иди отсюда на… и скажи, чтобы люди пристегнулись», я понял – хреново. Что спасло – ночь была, эти грозы видно. Слева разряд – мы вправо уходим, справа – мы влево. Так минут двадцать лавировали.

Еще был случай – летели с «Локомотивом» в Италию. Рядом Егорыч (Анатолий Егорович Машков – многолетний администратор команды. – Прим. ред.). Небо - во! Землю видно. Вдруг стюардесса вылетает и не по громкой связи, а просто так кричит на весь салон: «Сядьте все, пристегнитесь!». У меня пот полил сразу. Самолет как начало подбрасывать! Как пушинку. Я думал крыло с этими турбинами оторвет к чертям. Егорыч сидит: «Ой, ну ладно, я-то пожил…». Вот умеет человек успокоить!

– Чего вам сейчас хочется?

– Чтобы российский футбол стал лучше, чтобы соревновались не кошельки, а работающие люди.

– А для себя?

– Самое ценное – человеческие отношения. Хочу работу нормальную, для души, а не только за бумажки.

– В смысле – за деньги?

– Ну да...