Хватило бы улыбки, когда под ребра бьют… Итоги Олимпиады подводит словенская лыжница Петра Майдич, чей спортивный подвиг стал символом этих Игр
СОБЫТИЕ ДНЯ. ВАНКУВЕР-2010
РАЗГОВОР О ГЛАВНОМ
Телекомментатор словенского телевидения Мариан Фортин рассказывал нам о Петре Майдич. Потом вдруг прервал свой увлекательный рассказ. И, внимательно оглядев нас, спросил по-английски: «Вы понимаете – то, что случилось с Петрой, – это главное событие Олимпиады?».
Мы понимаем.
Петру в «Словенском доме» встречали два десятка восторженных поклонников. Они стоя приветствовали явление Петры народу. Мы тоже встали. И тоже аплодировали. Рукоплескала и телегруппа телекомании Эн-Би-Си. Довольные своей сборной, американцы готовили сюжет о мужестве неизвестной им раньше спортсменки из неведомой им прежде Словении.
ЕЕ НАЗЫВАЛИ ЛУЗЕРОМ
– Если бы перед стартом кто-то рассказал мне, чего мне моя бронзовая медаль будет стоить…
– Вы бы все равно устроили себе эту пытку?
Петра, сидя на мягком диване уютного дома, делает паузу. Мы потом придем к выводу: она вообще любит паузы. Они помогают ей высказывать удивительные для спортсменки вещи.
– Не знаю… Нет, все-таки, вышла бы!
– Версии случившегося с вами разнятся. Как было на самом деле?
– Если у вас есть время, может, начнем вообще с самого начала?
– С того, что вас всю жизнь преследовали неудачи? Две Олимпиады без медалей и единственное серебро на чемпионате мира?
– Да, меня в газетах часто называли гонщицей, которая бежит все подряд. Чтобы завоевать хоть что-нибудь. Это, в общем, правда. У меня в жизни было много больших стартов. Но мало больших побед. Шанс на успех вспыхивал часто. Но каждый раз что-то случалось…
– Извините за напоминание: еще чаще в мире лыжных гонок вас называли лузером, то есть неудачницей…
– Поломка на трассе олимпийского Солт-Лейк-Сити. Отвратительная смазка лыж в Турине в феврале 2006-го: на спуске у финиша все понеслись вперед, а я встала. А в марафоне? На трассу выскочил какой-то немецкий сервисмен, с которым я столкнулась на полном ходу! Да, неудачи преследовали меня всю жизнь. Все 22 года, что я профессионально занимаюсь лыжами.
ПАДЕНИЕ НА РАЗМИНКЕ
– Но, как нам известно, к Ванкуверу вы подошли во всеоружии?
– Мне надоело это невезение. Я тщательно проверила свое здоровье перед Играми. Я внимательно проверила инвентарь. Перед отлетом в Канаду я собрала специальную пресс-конференцию. И заявила, что пробегу максимальное число гонок. И одну из них выиграю обязательно!
– Вы чувствовали себя настолько хорошо?
– Я чувствовала себя великолепно! Кондиции были такие, что я готова была бежать все – от спринта до марафона!
– И никаких мрачных предчувствий?
– Абсолютно!
– Итак, начинается разминка, а с ней и вся ваша ванкуверская история…
– Да, шла обычная разминка. Мы обкатывали разные пары лыж. Нужно было понять, на какой именно я побегу. Надо сказать, что еще во время первых прокатов я поняла, что трасса в Уистлере очень опасна. Снег сухой. Очень сложно проходить виражи. Там сужения. И риск падения резко возрастает. После того как ночью подмораживало, по утрам трасса напоминала каток.
– Тем не менее по ней уже прошли без серьезных последствий десятки лыжниц.
– Дело не в том, чтобы просто пройти. Когда идешь в компании пяти соперниц, сложно выбрать оптимальную траекторию. Я хотела пройти трассу одна и найти этот лучший маршрут. В гонке такой поиск опасен. Вроде бы эти точные линии я нашла.
– И тут – обрыв?
– Я вошла в поворот – и упала. Когда очнулась в канаве, первая мысль: нет, это не конец. Я жива! Я упала на снег, не на камни! Смерти нет, ничего страшного нет. Ощупала руки, ноги – вроде все цело.
– А боль?
– Было больно. Но тогда казалось, что все кости целы.
– В тот момент вы поняли, что чудом избежали смерти?
– В нескольких сантиметрах от себя я увидела камни. Три здоровенных булыжника. Я могла удариться о любой из них. Проломить голову и остаться парализованной в этой канаве. Или просто погибнуть.
КВАЛИФИКАЦИЯ
– Вас вытащили, вы вышли на старт. Боль прошла?
– Боль была. Но я пробежала квалификацию. Болело сильно. Я пошла к своему доктору. Быстро сделали исследование ультразвуком. Там еще был канадский хирург. Он тоже посмотрел. Сама я думала: наверное, большая гематома. Но терпеть можно. И бежать можно.
– Про трещины в ребрах вам в тот момент не сказали?
– Нет.
– И вы сами решили бежать через боль?
– Да. Каждое движение давалось с трудом. Каждый шаг причинял мучения. Но я решила: постараюсь дотерпеть до финиша, откладывая мысли о боли на потом. Вот только разминаться оказалось тяжело. А без разминки выходить на старт, конечно, рискованно.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАБЕГИ
– Почему вы не ушли после квалификации? Ведь вы финишировали 19-й и просто снопом рухнули на снег, корчась от боли?
– Я по-прежнему надеялась, что у меня всего-навсего ушиб, пусть и сильный. После квалификации еще раз прошла проверку. Мне снова объяснили, что ничего, кроме большой гематомы, от которой боль в мышцах, у меня нет. Это звучало убедительно. Я решила: нет так нет. Буду продолжать соревнования. Меня ведь убеждают, что жизнь и здоровье мои вне опасности. Пусть боль, пусть шок – но бежать-то можно?!
– Послушайте, но зачем эти заведомо тщетные мучения – у вас 19-е время! На что вы рассчитывали в таком состоянии? На олимпийскую медаль?
– Ну да, я показала не блестящее время. Но я успокаивала себя тем, что немного «подсела» от боли. А дальше-то мне биться не только с фаворитами. И слабых я смогу сделать! Вот турецкую лыжницу обогнала, вот еще кого-то. Не так уж я плоха! И моей формы хватит, чтобы дойти до финала. А значит, побороться за медаль. Я понимала, что нельзя опускать руки и подводить тех людей, с кем работала 22 года.
– После финиша каждой из предварительных гонок вас уводил доктор, он же под руки выводил вас на старт. Врачи уже всерьез беспокоились за ваше здоровье. А вы сами?
– Я уставала все больше и больше. Самочувствие ухудшалось и ухудшалось. Время от очередного финиша до нового старта уходило на уговоры. Я убеждала себя: ты должна выйти на следующий старт! Ты же опытная, ты участвовала в огромном количестве гонок. Этот опыт сыграет за тебя. Не опускай рук!
ФИНАЛ
– Но, добравшись-таки до финала, вы понимали: уж здесь-то нет ни единого шанса на медаль?
– Я не думала ни о какой медали. Я думала только о том, чтобы собраться и выйти на старт. Я сильная. Я в хорошей форме. Из шести соперниц в финале наверняка найдутся менее сильные и менее опытные. А, значит, я могу бороться и обыграть хотя бы трех.
– Вы столько лет мечтали совсем о другом олимпийском финале. Еще и это вас мучило?
– Да, мечтала… Я встала на финальную гонку и подумала: а ведь ради этого я работала все эти годы! Я стала перебирать: так, кто тут слабее меня? Бьорген и Ковальчик однозначно сильнее, особенно при таком моем состоянии. Но доктор сказал мне: сфокусируйся на своем состоянии. Попробуй превзойти себя.
– Норвежка с полячкой предсказуемо оторвались. Вы, естественно, поняли, что борьба пойдет за единственную оставшуюся медаль…
– Это был очень тяжелый момент. Образовался отрыв между лидирующей тройкой и остальными. Ну, вернее, я была четвертой. И начинала проигрывать все больше и больше. Разрыв все рос и рос.
– Вы что-то говорили себе в эти минуты?
– Я твердила одно: не сдавайся, не сдавайся, не сдавайся! В какой-то момент в голове сверкнуло: смотри – эти три, они же уходят! Уходят от меня!
– Может, надо было спокойно финишировать четвертой – и в госпиталь?
– Нет, я должна была рвануть. И я рванула.
– Зачем? А если бы вы умерли на трассе?
– Вот у тебя есть большая цель. Твое сознание говорит тебе: другого шанса может просто не быть. Давай, дерзай! Наверно, я почувствовала, что этот шанс – последний.
ЭХО МАРИБОРА
– Мы все пытаемся понять: что в характере словенцев не позволяет опускать руки, когда голос разума призывает сделать это?..
– Сложный вопрос. Мы – маленькая страна, маленький народ. Нас всего два миллиона человек. Шансов на большие свершения нам, честно говоря, предоставляется мало.
– Но как вы их используете! Словения едет в ЮАР, вытряхнув в Мариборе, как пыльную ветошь, пафосную российскую сборную…
– Да, эту игру у нас видели, наверное, все. Случившееся в Мариборе, возможно, чудо.
– Вы и ваши футболисты готовы умереть, но не проиграть. Это – верное ощущение?
– Может быть… Когда мы находимся на пороге больших событий – тогда да. Например, единственный в жизни поколения шанс выйти на чемпионат мира. Когда есть очень большая цель – сейчас или никогда, иначе жизнь прожита зря. В других случаях, наверное, нет – мы не готовы умирать.
– Но почему вы это можете, а русские – нет?
– Россия большая. Ваши позиции в спорте высоки. Сильные шансы вам предоставляются часто. Когда шансов много, отношение к ним легкое. Не использовал один – использую другой. А мы все время где-то на границе этих шансов. И перейти ее ох как непросто.
– В лыжах – то же, что и в футболе?
– Ну конечно! У вас вон сколько элитных лыжниц! И олимпийские чемпионки, и чемпионки мира! А я на всю Словению одна такая. За мной девочки только-только подрастают… Я одна – а удача не идет. Одни Игры, другие, третьи. Так не должно было быть бесконечно! И когда тебе кажется, что вот она, улыбка удачи, – тогда ты готова умереть за нее.
– В западных СМИ вас почему-то называют снежной королевой. Но нам показалось, что у вас совсем не ледяное, а, наоборот, по- балкански горячее сердце.
– С детства мне все вокруг твердили одно: «Петра, это же невозможно!». Ты не знаешь, как правильно тренироваться. У тебя нет верной техники бега. Тебя некому учить. У федерации нет на тебя денег.
И все 22 года своей карьеры я выслушиваю эту бесконечную песню. С холодным сердцем я бы давно бросила к черту все эти гонки. Но я всю жизнь доказываю одно: люди, это возможно! У вас не получилось с первого раза – вы бросили попытки и опустили руки. А надо просто пробовать снова и снова.
Многие века все говорили, что невозможно долететь до Луны. И что?
Когда ты по-настоящему борешься, ты сам становишься королем.
– Вы религиозны?
– Я религиозна. Но это не простая вера в Бога. Мне кажется, где-то там наверху сложилось мнение: вот это – Петра. Ей надо помочь. У нее непростая жизнь. Она много работала, много страдала. Она заслужила… Заслужила что?
Видимо, кто-то на небесах решил: выиграть золото для Майдич – это слишком просто. Гораздо важнее было вот так преподать и оценить этот уникальный опыт 22-летней борьбы.
ДИАГНОЗ
ПЕТРА МАЙДИЧ: У МЕНЯ СЛОМАНО ПЯТЬ РЕБЕР
– Врачи определили, что у меня сломано пять ребер. В первые три дня боль была такая, что мне делали уколы морфия, чтобы снять эти жуткие симптомы. Постоянно проводили дренаж легких. Удаляли жидкость – несколько литров откачали. Доктора не понимали, как я могла бежать. А я, когда мне делали дренаж, увидела, как наш горнолыжник берет медаль, и закричала: подождите с вашей процедурой! Дайте досмотреть, как Словения возьмет еще одну награду! Наверное, они подумали, что я – крейзи.
Врачи мне разрешили трансатлантический перелет. Надеюсь, в понедельник я уже буду дома, у себя на ферме под Любляной.
