Александр Тихонов: Есть спортсмены, которые готовы на наши правила

Как уже сообщалось, ряд ведущих биатлонисток сборной России обратились с открытым письмом к председателю Росспорта Вячеславу Фетисову с просьбой разобраться в конфликтной ситуации, сложившейся между Союзом биатлонистов России и членами сборной. Напомним, что впервые ситуация обострилась год назад, когда практически все лучшие спортсмены отказались подписать контракт с СБР. Поводом для нынешнего обращения к главе Росспорта послужила попытка тренера женской команды Александра Селифонова воспрепятствовать вылету не подписавших договор спортсменок на очередной учебно-тренировочный сбор. Комментариями по этому поводу с «Новым известиями» поделился президент СБР Александр Тихонов..

– Александр Иванович, давайте сразу возьмем быка за рога. Что спортсменок в контракте, предложенном федерацией, не устраивает?

– Никаких вразумительных объяснений на этот счет мы не получили. Устройте пресс-конференцию с ними, может быть, они скажут. Вот у Альбины Ахатовой были вопросы, мы их обсудили и пришли к соглашению.

– Хорошо, но первый раз спортсмены сборной отказались подписывать ваш контракт еще в ноябре прошлого года, что тогда их не устраивало?

– Были моменты, которые вызвали у них некоторые вопросы. Мы практически все пожелания учли. Например, включили в перечень услуг, подлежащих компенсации, – помощь врача, психолога, сервисмена и так далее. Но размер компенсации ограничили до 15 тысяч рублей. Более дорогие расходы спортсмен должен был оплачивать сам. При этом премиальные назначили, которые ни одна из федераций по зимним видам спорта себе позволить не могла. За победу на этапе Кубка мира – 300 тысяч рублей. На чемпионате мира – 900. За всю историю российского спорта такие премиальные были выплачены лишь на последней Олимпиаде в Турине. Плюс к этому ежемесячно в зависимости от титулов спортсменам полагалась зарплата от 15 до 45 тысяч. Повторю, мы учли многие замечания, но были такие требования, которые, извините, ни одна федерация на себя не возьмет. Например, один хотел, имея «неустойчивое состояние здоровья», получать от нас пожизненную пенсию.

– В нынешнем контракте что-то изменилось?

– Сократились призовые из-за того, что мы потеряли миллион долларов из-за невыполнения в прошлом сезоне условий своего генерального спонсора компании «Виссман». (Как известно, не подписавшие контракт биатлонисты заклеивали логотип этой фирмы. – «НИ».) Теперь за победу на чемпионате мира мы готовы выплачивать 450 тысяч рублей. На этапах Кубка мира и чемпионатах Европы – 150. Зарплаты и все остальные пункты остались прежними.

– Тогда непонятно, почему столь выгодный контракт спортсменки все равно не подписывают. У вас есть свое объяснение?

– Как мне кажется, за всей этой историей стоит господин Малин, ставленник нашего бывшего генерального спонсора, который был моим конкурентом на выборах на пост президента СБР в декабре прошлого года. Он по-прежнему рвется к власти, на последнем чемпионате мира подходил даже к генеральному секретарю Международного союза биатлонистов и говорил ему, что он и его соратники собираются создавать альтернативную федерацию, поэтому он заинтересован в разжигании конфликта.

– А создание такой федерации возможно?

– Малину ответили: пожалуйста, создавайте, но вас здесь никто не признает. Мы действуем на основании закона и существующих международных правил, ничего не выдумывая и не добавляя. Мы ничего не хотим отнять у спортсменов, ни на йоту не отходим ни от Устава, ни от правил по рекламе.

– Многие наши лидеры еще в прошлом году не скрывали, что хотят пользоваться услугами бывшего генерального спонсора.

– Пожалуйста. Мы не запрещаем рекламу личных спонсоров. Но при этом на форме должен присутствовать логотип и генерального финансиста СБР. Дело в том, что, приезжая на любой турнир, биатлонисты обязаны подписать декларацию. Я, такой-то, ознакомлен с правилами соревнований, полностью их поддерживаю и буду выполнять. То есть спортсмен несет ответственность и за правильность ношения формы, и за размещение рекламных логотипов, в том числе и на винтовках. Иными словами, он не может надеть форму, не согласованную со спонсорами. А там все расписано, где какой логотип наклеен. Я вот разговаривал с Бьорндаленом, так он только два места для ношения рекламы на своей форме имеет, и за прошлый год от родной федерации получил всего лишь… 10 тысяч евро. Мы же говорим: хотите три логотипа, пожалуйста. Четыре – тоже нет вопросов…

– То есть обязательное подписание биатлонистами декларации Международного союза перед началом главных стартов сезона автоматически означает, что с национальной федерацией договор тоже подписан?

– Да. Без этого просто не допустят к соревнованиям. Все члены сборной об этом знают.

– Каковы теперь будут ваши действия? Ведь начало сезона не за горами, опять билеты на самолет «непослушным» не будете выдавать?

– Тут свалили все на Селифонова, но это я его об этом попросил. Я буду за это отвечать, и все расходы, связанные с переписыванием билетов для спортсменок, компенсирую. Что женскую, что мужскую команду мы ни о чем больше не просим. Отдали контракты тренерам, объяснили ситуацию. Кто хочет – пусть подписывает, не хочет – не подписывает. Только тогда за последствия СБР никакой ответственности не несет. Вот Росспорт сейчас встал в оппозицию, говорит: мы купим билеты, пускай едут, тренируются, выступают… Вот пусть тогда ведомство Фетисова всю ответственность на себя и берет. Чем это может закончиться, я не знаю, потому что никаких контактов у Росспорта с Международной федерацией биатлона нет. Есть правила, которые придуманы не нами.

– Вы не боитесь, что в результате всей этой ситуации может развалиться сборная?

– Нет. У нас есть резерв. Есть спортсмены, которые готовы и наши правила, и правила Международной федерации выполнять. Они и будут выступать.

– Выходит, вы готовы принести в жертву спортивный результат?

– Нельзя позволять людям, у которых есть деньги, но нет прав, управлять российским биатлоном. До Олимпийских игр в Ванкувере еще три года. Значит, будут расти молодые.

– Как вы, кстати, себя чувствуете после окончания нашумевшей судебной тяжбы?

– Превосходно. Когда мне в суде предоставили последнее слово, я сказал: свое последнее слово скажу, когда мне сто лет исполнится. Поэтому как работал, так и буду работать на благо российского биатлона.