Ляйсан Утяшева, рожденная в раю
РАЗДЕВАЛКА У ДАРЬИ
В «Раздевалке» побывала чемпионка мира по художественной гимнастике Ляйсан Утяшева, ученица Ирины Винер и Веры Шаталиной. 31 января в столичном Институте ревматологии она перенесла тяжелую операцию – врачи обнаружили перелом ног. По халатности медиков, к которым Ляйсан обращалась ранее, 17-летняя спортсменка полгода тренировалась и выступала со сломанными ногами. К счастью, все обошлось без серьезных последствий. Через два месяца гипс снимут, и Утяшева вернется к полноценным тренировкам.
ГЛАВА 1. ЛИЧНАЯ ДРАМА
ОБИДНЫЕ СПЛЕТНИ
— В начале прошлого года, когда Алину Кабаеву и Иру Чащину дисквалифицировали, у меня сильно болела правая нога, и я не совсем удачно провела Кубок чемпионок в Москве, — рассказывает Ляйсан. — Появилось очень много сплетен, что, мол, Утяшева боится выступать и быть первым номером команды. Я как бы симулирую и сваливаю все на ногу. На самом деле у меня был перелом в стопе, который сросся сам собой.
В мае я выиграла в многоборье неофициальный чемпионат мира во французском городе Корбей-Эсон, а в июне – Юношеские игры стран СНГ и Балтии. В сентябре после этапа «Гран-при» в Берлине Кабаева и Чащина вместе с Ириной Александровной Винер улетели в Японию, а я отправилась на показательные выступления в Самару. Так как в зале был бетонный пол, на который сверху просто положили коврик, я, видимо, на прыжке отбила уже левую стопу. Лечила ее как от синяка. Приехала на сборы. Там у нас доктор был. Я показала ногу, он говорит: «Ничего страшного, сейчас полечим, и все». Но боль не проходила. Думаю, простой синяк так болеть не будет.
Я должна была ехать на Кубок России в Санкт-Петербург, но не могла даже ступить на ногу, ходила хромая. За моей спиной шушукались: «Она опять симулирует». Хотя у нас на горизонте был чемпионат Европы в Испании. Мне кажется, любой нормальный человек подумает, а зачем ей симулировать перед Европой, когда у нее есть шанс выступить.
То-то и обидно, что мне не верили. Теперь я больше не рассержена на тех, кто распускал гадкие слухи. Отпустила их с миром. Принимаю их такими, какие они есть. Тем более Ирина Александровна учила меня никогда не оглядываться назад. Точно знаю, что мне доверяли Винер, Вера Николаевна Шаталина, Алина, Ира, конечно, моя мамочка. Они видели, что мне больно, но не могли понять, откуда боль и почему она так долго держится.
Это был дурдом! Мы ездили по больницам, делали кучу рентгенов. В то время, может, муссировалась эта проблема, врачи знали, что у меня перелом. Только я этого не слышала. Приехала на спортбазу в Новогорск, меня просили: «Ну, нагрузки чуть-чуть сбавь с прыжков». Но я не могла даже элементарно обозначить прыжок из-за боли.
У нас была врач в сборной (сейчас ее уже здесь нет), которая старалась как можно меньше обсуждать мои травмы, убеждая меня, что это психологический срыв и я попросту не могу бороться с собой и преодолевать боль. Она говорила так до тех пор, пока я и сама не начала думать, что, может быть, слегка «ку-ку»? У девчонок тоже все болит, но они как-то превозмогают это. Или у меня, значит, слабая сила воли.
Нога болела постоянно: и когда я ходила, и когда выступала. Правда, на два месяца наступило улучшение, я все же интенсивно лечилась – мумие, прочими препаратами. Ирина Александровна тоже отводила такой срок на нормальное восстановление. Но это было мнимое выздоровление.
На этапе «Гран-при» в Инсбруке я отвратительно прошла опробование. Мне было так стыдно, что подвожу Ирину Александровну. Все сидят, смотрят, а я прыгаю, знаете, просто на лапу, потому что мне было больно даже самортизировать прыжок. Вообще-то я к выступлениям не готовилась, сидела, извините, на заднице и вставала только тогда, когда вызывали на ковер. Делала композиции на старой «базе». Каким-то чудом, на обезболивающих средствах, сумела занять третье место в многоборье. К вечеру нога опухла, тем не менее на следующий день я стартовала в финалах в отдельных видах.
Перед упражнением с обручем Ирина Александровна говорит: «Только не подведи, очень тебя прошу». Но во время прыжковой связки я думала не о предмете, а о самочувствии. Приказала себе: «Ляйсан, прислушайся, больно тебе или нет». Обруч выкатился за пределы площадки. После выступления я виновато поплелась к Ирине Александровне. Та обняла меня со словами: «Ты молодец, все-таки справилась. Поедем в Германию, там и разберемся с твоей ногой».
В Штутгарте у нас был финал Кубка мира. Меня обследовали в одной из клиник в течение четырех часов (большое спасибо за помощь Галине Крыленко, тренеру олимпийской чемпионки Марины Лобач). Делали магнитную томографию – просвечивали кости, чтобы все было ясно вплоть до мельчайшего среза косточки. Ирина Александровна терпеливо ждала меня в коридоре, хотя вечером у нее было заседание ФИЖ и ей требовалось привести себя в порядок. Медики постановили, что это давний перелом, с сентября месяца, а не с «Гран-при» в Инсбруке, как думала моя наставница, и обязали меня перед операцией шесть недель ходить в лангетке. Несмотря на страшный диагноз, я на уколах выступила в финале, коль уж приехала. Это был такой позор, что не хочется вспоминать: обруч выронила, на мяче чуть не упала.
Когда мы вернулись из Штутгарта, Ирина Александровна подключила, казалось, лучших врачей. Предлагала сделать операцию в Израиле, но так как она ничем не отличалась от тех, что проводят в Институте ревматологии, мы обратились к местным хирургам. Замечательные профессора Сергей Васильевич Архипов, поднявший на ноги многих олимпийских чемпионов, Сергей Анатольевич Макаров и другие подтвердили диагноз немецких врачей, добавив, что необходимо прооперировать и правую стопу, так как косточки срослись неправильно, и при малейшей нагрузке нога может «полететь». Парадоксально, что даже после этого мои недоброжелатели утверждали, что перелома у Утяшевой нет!
ЗИМНЯЯ РАДУГА
— Операцию назначили на восемь утра, а я, как обычно, проспала. Проснулась в половине девятого, — продолжает Утяшева. – Благо врачи тоже припозднились. В ту пятницу они отложили все операции и занимались только мной.
— Это потому, что у тебя большие связи: национальную Федерацию художественной гимнастики возглавляет помощник Президента РФ Сергей Ястржембский?
— Я думаю, это просто человеческое отношение. Здесь не шла речь о жизни и смерти. Но хирургам предстояла очень ювелирная работа – собрать по крупицам самые маленькие ладьевидные косточки, рассыпавшиеся, как мозаика. Особенно много проблем было с левой ногой, куда пересаживали ткань со здоровых участков, вставляли спицы, болтики, которые будут вытаскивать через два месяца.
Перед операцией я дала себе зарок, что прежняя Ляйсан не то что умерла, но ее больше не будет. Я решила, что стану новым человеком во всех отношениях. В этот тяжелый период я поняла, кто есть кто, кому могу действительно доверять, а кого следует опасаться. И сделала определенные выводы. И поехала на операцию с такой мыслью: встану вопреки всему, что бы там ни говорили. Через два-три месяца поднимусь с помощью Ирины Александровны, Веры Николаевны, психологов. И буду выступать. Но мне было так страшно! Лежишь под этими лампами, как подопытный кролик! Сестрички прикалываются: «Какой у тебя маникюр!» Ногти у меня с серебряными бусинками (накладные, если честно). Я еще накрасилась, чтобы не ахнуть, посмотрев на себя в зеркало.
Слышала, как медперсонал шептался, что молоденькая пациентка восемь месяцев будет ходить в гипсе. Меня как начало трясти, когда я посчитала, что не попадаю на сентябрьский чемпионат мира. Оказывается, у меня был наркотический бред, и я перепутала слово «месяцев» со словом «неделя». Я отходила от наркоза семь часов, не чувствовала тело ниже пояса. Сразу позвонила Ирина Александровна, проводившая сборы на Канарах. Мама не могла не передать мне мобильный телефон. Винер произнесла: «Ляйсаночка, я тебя очень люблю, я с тобой, держись!» Я успокоила ее, что все хорошо. Но после разговора меня как пробило. Я разревелась — от счастья, что тренируюсь у Ирины Александровны. Она — Человек с большой буквы, потому что некоторые тренеры, когда у спортсменов трагедия, оставляют их. А она, заметьте, всегда с нами.
— Тебе сняли отдельную палату?
— Нет, я лежала в четырехместной, хотя мама настаивала на одноместном «номере». Дело не в деньгах. Мы бы заплатили. Но если бы не было вот этих тетушек, я бы элементарно ночью не смогла бы в туалет сходить – за уткой дотянуться или нянечку вызвать, ведь трое суток практически не двигалась. Когда я на коленях начала заниматься хореографией сначала на кровати, а потом на костылях по два часа в день, соседки ужаснулись.
— Ты и вправду стала другим человеком?
— Честно – да!
— Отныне пойдешь даже не по головам, а по трупам?
— Я имею в виду, что раньше я боялась высказывать человеку то, что о нем думаю. Если люблю его, то могла что-то не сказать. А сейчас больше не боюсь. Когда в больницу звонили дорогие мне люди, я признавалась им в симпатии, причем совершенно искренне, а не потому, что так надо.
Более того, я пережила второе рождение. Это произошло, когда я более или менее отошла от наркоза. Посмотрела в окно. И обомлела: зимой – радуга, а посередине – солнце. И снежочек мелкий сыплет. Мне кажется, радуга явилась мне не случайно. Ведь когда мама рожала меня, то, как она рассказывала, наблюдала сквозь оконное стекло похожую картину. Только вместо снега шел дождь, поскольку было лето, июнь. Мама позже призналась моей бабушке, по-башкирски — нанаюшке, что, почувствовав в этом некое предзнаменование, назвала меня Ляйсан, в переводе — ласковый дождик. Ну а родилась я в раю – поселке Раевка Башкирской АССР.
— Когда тебя называют Ляйсаночка или Ляйсанчик, это означает «дождичек»?
— Меня хотели назвать Айсылу – пленительная луна. Это имя так мне нравится, что после моего второго рождения я подумала, а может, мне Айсылу назваться? Выговаривать это слово, конечно, тяжеловато. Но, возможно, когда-нибудь, если у меня будет дочка, я ее так назову. В башкирских мифах почти каждое имя имеет определение. Скажем, Зульфия, так зовут мою маму, — изумруд, а ее сестренка Дания (с ударением на последнем слоге) — послушная дочка. Я башкирка наполовину, в моих жилах также течет татарская, польская, русская кровь. По духу я человек мира, но от восточной музыки меня просто уносит, и я перестаю контролировать себя. У меня было упражнение под музыку из оперы «Чио-Чио-сан» Пуччини, от которого я балдела. Жаль, не смогла прочувствовать это произведение до конца, так как мне Ирина Александровна историю героини не рассказывала. Непременно послушаю эту музыку, когда буду переживать глубокое чувство – безумную любовь.
БУКЕТ ОТ МАКСИМА
— Когда я очнулась от наркоза, медсестра принесла огромный букет с запиской: «Выздоравливай. Все у тебя получится. Максим», — вспоминает Ляйсан. — Роскошные розы и хризантемы в голубой обертке мне вручили по просьбе моего друга игрока НХЛ Максима Афиногенова. Сам-то он сейчас в Америке, в Буффало. Вся палата утопала в цветах, но эти не увядали дольше всех — девять дней. Отсюда можно сделать определенные выводы.
— Пора заказывать «Чио-Чио-сан»?
— Мне кажется, с Максимом нас связывает дружба. Мне многие подружки говорят: «Ляйсан, я влюбилась». Про себя я такого, к сожалению, сказать не могу.
— От кого были другие букеты?
— К примеру, от представителей водного поло, навещавших меня.
— Приходил некто Леша из сборной команды, о котором ты рассказывала осенью?
— Нет, уже Сергей.
— Ну ладно. Максим не приглашал тебя в Буффало посмотреть на Ниагарский водопад?
— Если пригласит, может, съезжу туда на экскурсию с девчонками, чтобы не жить у Макса одной.
— Ты такая строгая, потому что тебе нет восемнадцати?
— У меня своя жизненная установка. Буду ждать своего суженого, пока не дождусь. В больнице я прочитала три тома «Консуэло» Жорж Санд. И идеалом для меня, может быть, потому, что я еще рассуждаю, как ребенок, стал Альберт, возлюбленный графини. Хочу такого же, но чтоб он был не таким сумасшедшим.
— Мама говорила тебе, что в жизни, как в романах, не бывает?
— А я хочу сказку! Я же не утверждаю, что мне нужен обязательно принц. Моим любимым может стать доктор, спортсмен, прохожий с улицы. Неважно, богатый или бедный. Главное — доброе отношение и сказка, которую я жду.
— В какой уголок Вселенной хотела бы улететь с ненаглядным?
— В Прагу. Прозаично, не спорю. Однако я реально смотрю на вещи. Если найдется такой человек, который сможет позволить себе увезти меня на Луну, я с ним туда уеду. Но это вряд ли. Бог с ним, с «прохожим»! Гимнастика превыше всего. Недаром ведь после операции я задала врачам единственный вопрос: смогу ли выступать дальше? Они ответили, что, конечно, да, заметив при этом, что еще бы одно соревнование – и прощай, спорт! Считайте, меня просто спасли. Прооперировали 31 января, а 1 февраля, когда по восточному календарю наступил год Козы, я уже была здорова.
Я знала, что все закончится благополучно. Накануне операции видела во сне много-много церковных свечей и икону. Хоть и не верю фанатично в сны, подумала, что это неспроста. Я мусульманка, но хожу как в мечеть, так и в православный храм, ставлю свечки. Этот сон я поняла так: меня не то что благословили, но дали понять, что все пройдет нормально. А недавно мне приснился высоченный фонтан. Я даже не видела, где он заканчивается. Как сказано в соннике, это к процветанию.
ГЛАВА 2. СПОРТ
БОЙТЕСЬ КРУТЫХ ДЕВЧОНОК
ВКУСНЫЙ ШИПОВНИК
— Когда, по мнению врачей, ты восстановишься?
— Надеюсь, это произойдет к чемпионату мира. В дальнейшем я собираюсь выступать долго – до Олимпиады 2008 года, когда, видимо, и пробьет мой звездный час.
— Почему не на Играх 2004 года?
— Я считаю, что эта Олимпиада – для Алины и Иры, потому что они очень много боролись за свое место под солнцем.
— Уступаешь в мастерстве Кабаевой и Чащиной?
— Мы разные, поэтому нас нельзя сравнивать. К тому же я моложе. И мое время еще не подошло. На мой взгляд, у «художниц» расцвет наступает в 21—23 года. Алинка — уникум, раскрылась гораздо раньше, в 17. Еще три года назад на Олимпиаде в Сиднее демонстрировала не девичью гимнастику, а красоту.
— Как ты восприняла вторичную дисквалификацию девочек – до 8 апреля?
— Была в шоке, потому что это несправедливость, граничащая с фантастикой, — так мучить девчонок.
— Это целенаправленное наступление на россиянок или единичный случай?
— Думаю, единичный случай. Желание сломить лидеров. Ни фига! Мы еще сильнее станем. Девчата сейчас такие злые, что еще круче будут выступать и «порвут» всех.
— В первый раз обеих дисквалифицировали за употребление пищевой добавки для снижения веса. Как же теперь быстро и эффективно худеть?
— Диетолог, который работает с нами в Новогорске, прописал нам следующее меню: с утра стаканчик тепленького шиповника и ложка меда, после хореографии — творог, два кусочка сыра и свежевыжатый сок, на обед — каши и салат, вечером — рыбка или курочка тоже с салатом и фрукты. Мне эта диета с самого начала не понравилась, было голодно без яичницы и бутербродов. Бегала втихаря за шоколадками. Но теперь привыкла.
— В больнице ты не поправилась?
— Похудела, потому что питалась исключительно козьим сыром, богатым кальцием, маленькими помидорками «черри» и детским питанием «Неженка». Мама ежедневно затаривалась питанием в супермаркете. Продавцы ее запомнили, спрашивают: «А кто у вас?» Мама отвечает: «Девочка». — «Сколько ей?» — «Семнадцать». — «Семнадцать месяцев?» — «Нет, семнадцать лет».
АКВАРИУМНАЯ МУЗЫКА
— Почему в последние годы доминируют гимнастки мусульманских кровей?
— У них более гибкие суставы, бешеный темперамент и склонность к художественной гимнастике. Но в нашей группе есть одна русская девочка блондиночка 15-летняя Оля Капранова, которая похожа на Клаудию Шиффер. Шикарная спортсменка.
— Куда пропала ученица Винер казашка Алия Юсупова?
— Ей тоже сделали операцию, по-моему, на тазобедренном суставе. Спасли, как и меня. За нами недосмотрел один и тот же врач.
— Все-таки, на таких псевдомедиков надо в суд подавать!
— Хорошая идея. Но, я уверена, Ирина Александровна знает, как лучше поступить. Она очень умная женщина. Как мы говорим, у нас одна большая голова на всех.
— Какую музыку ты бы выбрала для своих композиций?
— Помимо восточной, классическую. И танго из «Мулен Руж», которое я в свое время не потянула, исполняла его, как пацанка. Люблю группу «Пинк Флойд». Перед тем, как переехать в Москву (маму пригласили сюда на работу в турфирму), мы жили в Волгограде, откуда папа родом. Папа работал учителем истории, а мама — в библиотеке. Помню, у нас был аквариум и большой катушечный магнитофон. Представьте: воскресенье, восемь утра, папа врубает «Пинк Флойд» и чистит аквариум. Ну, как тут не полюбить эту музыку?
— На соревнования по художественной гимнастике приходил Владимир Путин. Беседовал в правительственной ложе с Алиной. Тебе хочется поговорить с президентом?
— Всем хочется! Это классно, что он обратил внимание на наш вид.
— Что бы ты ему сказала?
— Все бы зависело от того, как он построил беседу. Лезть со своими рассказами в данном случае некорректно и слишком вольно.
— Алину и Иру приглашают позировать для глянцевых журналов. А тебя?
— Я снималась в «ELLE», а в «VOGUE» ждут, когда с меня гипс снимут.
— В «PLAYBOY» пошла бы?
— Только если бы мне разрешили сфотографироваться в гимнастическом купальнике. Может быть, я наивно рассуждаю, но в девушке должна быть загадка. А если разденешься, тайна сразу пропадет.
— А за миллион долларов, как фигуристка Катарина Витт, разделась бы?
— За такую сумму я бы снялась, но спиной, чтобы не видели моего лица.
НАША СПРАВКА
Ляйсан Утяшева. Родилась 28 июня 1985 г. в поселке Раевка Башкирской АССР. Чемпионка мира в командном первенстве 2001 г., чемпионка Европы в командном первенстве 2002 г. Обладательница Кубка мира 2001—2002 гг. Победительница Юношеских игр стран СНГ и Балтии 2002 г. Первый тренер — Т.Сорокина. Тренеры: И.Винер, В.Шаталина. Живет в Москве, в районе станции метро «Коломенская».
