Свет юпитеров за колючей проволокой
НЕ ЧОКАЯСЬ
Года три назад отец олимпийского чемпиона в эстафете 4х400 м Михаила Линге взялся написать книгу о сыне. Не по заказу какого-то издательства, а исключительно по доброй воле. Для внука Миши, чтобы тот лучше узнал ушедшего слишком рано из жизни отца. Вот только главы о послеспортивной судьбе героя московских Игр в этих записях нет — не хочет Иннокентий Оскарович о ней рассказывать, хотя я, например, убежден, что есть там немало эпизодов, способных заставить Михаила-младшего гордиться отцом не меньше, чем его олимпийской победой в Москве. И потом, даже в самой нескладывающейся жизни человек — это все-таки сумма прошлого…
Четвертого февраля 1994 года московский приятель Линге, с которым они когда-то учились в одном спортинтернате, обнаружил Михаила в подъезде собственного дома с проломленной головой. Он был еще жив. Врач «скорой помощи», оказавшийся по какому-то роковому стечению обстоятельств бывшим врачом легкоатлетической сборной СССР, сделал все, что от него зависело, но спасти Михаила не удалось. Что случилось с ним в тот морозный вечер в подъезде? Кому перебежал дорогу бывший спринтер? Об этом теперь не узнает никто. Через три года дело было закрыто за недостаточностью улик.
В ЗОНЕ ОСОБОГО ВНИМАНИЯ
Олимпийский чемпион и тюремная камера. Кавалер ордена «Знак Почета» и мошенник… Абсурдность таких сопоставлений очевидна, но жизнь, говорят, сюжетна, а сюжеты тяготеют ко всякого рода неожиданностям…
Разве мог я предположить, отправляясь четырнадцать лет назад в Московский Дворец молодежи на традиционный бал олимпийцев, что встречу там осужденного! Нет, не бывшего, а самого что ни на есть настоящего, отпущенного на несколько дней из мест заключения ради такого случая. Ему, олимпийскому чемпиону 1980 года в эстафете 4х400 м, вручили вместе с другими бывшими олимпийцами памятный именной знак, часы марки «Полет» и анкету с дежурными вопросами о том, где в этой жизни устроились и каковы нынешние взаимоотношения со спортом. Бумага сразу же полетела в урну, словно в отместку за то, что такого поворота судьбы, который выпал на его долю, вообще не предусматривалось…
Естественно, я не упустил возможности предложить Михаилу поговорить по душам, и он удивительно легко согласился. Более того, словно боясь, что я передумаю, пообещал быть предельно откровенным. Потом, кстати, признался, что сам давно искал встречи с журналистом. Нет, не в прощении нуждался. Просто захотелось вывернуть перед незнакомым человеком душу наизнанку, навести в ней порядок.
БЫТ ПРОТИВ БЕГА
1980 год, принесший Линге золотую олимпийскую медаль, стал, как он сам выразился, самым красивым эпизодом в его биографии. Всякий раз, когда вспоминал то время, комок к горлу подкатывался…
Через две недели после Олимпиады он женился. Их брак с Ириной был одним из тех редких и счастливых, когда семью создают люди, дружившие еще с детского сада.
В 1981-м их стало трое — родился сын Миша, заставивший молодых родителей отказаться от многих прекрасных планов, которые строились без него. Тогда, пожалуй, впервые пришла мысль о том, что к нормальной семейной жизни они пока попросту не готовы, сначала надо было как-то устроить быт, определиться с работой, встать на ноги в материальном плане. Ирина же заканчивала МВТУ имени Баумана, а Михаил учился в Государственном центральном институте физкультуры и выступал за команду Москвы. Возвращаться в родную Калугу они не собирались: снимая в столице жилье, ждали давно обещанную Михаилу квартиру.
Бытовые проблемы, многочисленные житейские неурядицы, а главное — абсолютно неясное будущее в общем-то чужом для обоих городе, в значительной мере отразились на спортивных показателях Михаила. Его, еще действующего спортсмена, с головой захлестнул быт: ощутимо снизились результаты, бег перестал приносить удовольствие, поскольку на дорожке мало что получалось…
ГЛАВНОЕ — ВОВРЕМЯ ОСТАНОВИТЬСЯ
Как иногда все-таки важно вовремя нажать на тормоза. К сожалению, Михаил не сумел сделать это ни в прямом, ни в переносном смысле. Одиннадцатого марта 1982 года на одной из улиц Москвы автомобиль ГАЗ-24, управляемый олимпийским чемпионом Линге, лоб в лоб столкнулся с рейсовым автобусом (по счастью, пустым). Пассажиры, находившиеся в «Волге», получили тяжелые травмы. Оказался в больнице и неудачник-водитель.
Суд признал Линге виновным, и, если бы не его громкие титулы и своевременное вмешательство руководителей студенческого общества «Буревестник», уже тогда все могло закончиться для Михаила плачевно. В результате же отделался легким испугом, получив три года условно и заплатив 67 рублей за ремонт автобуса.
Гораздо больше проблем возникло с продажей разбитой «Волги». Для того чтобы придать ей мало-мальски товарный вид, потребовалось около пяти тысяч рублей. Достать такие деньги в те дни казалось делом почти невозможным. Стипендию к тому времени с него сняли, и, как говорится, не без оснований. Ничему же другому, кроме бега, обучен он не был. Жена тоже не работала — сидела с ребенком. Что же касается премиальных четырех тысяч, полученных Михаилом за победу на Играх, от них тогда остались одни воспоминания…
«КУКОЛЬНИК» С ОЛИМПИЙСКИМ ТИТУЛОМ
Вспоминая о том периоде своей жизни, он уверял меня, что почти у всех элитных спортсменов, особенно в зените их славы, есть знакомые с весьма сомнительной репутацией, но способные всегда оказать любую услугу, скажем, что-то продать, достать или купить. Именно такие люди и подсказали Михаилу, где и как можно легко получить необходимую сумму. И не просто подсказали, но и обучили мастерски изготовлять из рублевых купюр «куклы» и «расплачиваться» ими с торговцами на рынках за импортный товар.
Ученик оказался настолько способным и удачливым, что уже через полгода на голову превзошел учителей, обрел непререкаемый авторитет среди «коллег-соперников», специализирующихся на операциях с «куклами». Уже с ним стали искать встреч мелкие, начинающие мошенники, уговаривая поделиться мастерством…
Короля, как известно, играет окружение. Окружение Линге постоянно напоминало ему о том, что он находится на особом положении. Это льстило Михаилу: со временем он сам уверовал в свою исключительность и при каждом удобном случае не уставал повторять, что все они имеют клички и лишь он один — титул. Имел в виду титул олимпийского чемпиона.
С блатными никогда не сходился — ненавидел их, но и свое новое ремесло не бросал. Более того, оно затягивало его все больше и больше. Первоначальное желание заняться этим, чтобы поддержать семью, переросло в механическое добывание денег. Доведя свое искусство практически до совершенства, он перестал мелочиться, шел только на те сделки, которые сулили ему тысячи, и неизменно — удачно. Один проведенный «удар» ( на жаргоне — обмануть клиента) порой приносил ему барыши, в два-три раза превышающие премию, которую когда-то получил за олимпийскую победу. Вожделенные еще совсем недавно пять тысяч превратились теперь для Михаила в сумму, мягко говоря, ничтожную. Он потерял счет деньгам, сорил ими направо и налево, полностью сменил гардероб, гулял в самых дорогих ресторанах, делал щедрые подарки незнакомым людям, носил, как сам выразился, «70-граммовые золотые цепи и часы, которые в Союзе и купить-то было невозможно…»
Рассказывает олимпийский чемпион, партнер Линге по «золотой» эстафетной команде Ремигиюс Валюлис:
— Может быть, без подробностей, но в общих чертах я знал, каким способом он зарабатывал на жизнь. Мы ведь однажды виделись с ним тогда. Я попал в Москву проездом, и Миша пригласил меня в ресторан интуристовской гостиницы «Космос» — отметить олимпийскую победу. Тогда попасть в это заведение просто так, с улицы, без определенных связей, было практически невозможно. Расплачивался за это дорогое удовольствие он сам. Щедро, не жалея денег на чаевые. По-моему, ему даже нравилось сорить деньгами…
Наверное, только слепой мог не заметить удивительных перемен в жизни Линге. Догадалась об истинных источниках доходов мужа и Ирина, и сразу же встал вопрос о разводе. Пытался как-то предостеречь Михаила его первый тренер, но что они могли предложить взамен той вольготной жизни, которую он вел? Мучила ли его самого совесть? Очень часто. Были сомнения, неоднократные попытки «завязать», но всякий раз находил своим поступкам оправдание: «Почему я должен быть честным человеком, если кругом творится так много несправедливого?..» Успокаивал себя тем, что обманывал людей нечистоплотных, по сути дела спекулянтов, стремящихся так же, как и он, обогатиться нечестным путем. Этого новоявленного Робин Гуда еще можно было остановить, образумить, но кого волнует чужая жизнь?
НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ
Попался Михаил неожиданно и до обидного нелепо. Его узнал на улице обманутый им когда-то вьетнамский торговец, который и заявил в милицию.
— Когда узнал, что посадят, поначалу испытал даже какое-то облегчение, — вспоминал он. — Посчитал это единственным для себя шансом остановиться. Я ведь отдавал себе отчет в том, что все могло закончиться и гораздо хуже. Рано или поздно, но все равно стал бы рецидивистом, психологически уже был готов к этому… Однако, когда услышал, какой срок мне реально грозит, — восемь с половиной лет — впал в отчаяние…
Находясь еще в следственном изоляторе, он совершил побег. Не знали конвоиры, когда проводили его через двор изолятора, что имеют дело с бывшим спринтером, в котором распахнутые настежь ворота пробудили пьянящее чувство свободы. Он решился на безрассудный поступок — забег наперегонки со смертью, поскольку опешившие на мгновение охранники открыли огонь. К счастью, промахнулись, а Михаил потом отпустил по этому поводу горькую шутку: надо было, мол, не стрелять, поскольку бегуны привыкли реагировать на выстрел однозначно — только вперед, а крикнуть: «Фальстарт», он бы и остановился.
ДЕВЯТЬ С ПОЛОВИНОЙ ЗА ПОБЕГ
Несмотря на то, что, побродив сутки в незнакомом Ярославле, он добровольно вернулся в изолятор, побег Линге не простили: к уголовному делу была подшита еще одна статья, а суд вынес окончательную меру наказания: девять с половиной лет.
Приговор он выслушал почти в бессознательном состоянии. Мелькнула мысль о самоубийстве, которая потом с каждым днем, проведенном в камере, набирала силу, натягивалась, как струна, готовая в любой момент лопнуть. В тайнике ждало своего часа приготовленное лезвие…
Спасла Михаила от рокового шага жена. Переехав к родителям в Калугу, она стала чуть ли ни каждый день приезжать к Михаилу в Ярославль, добиваясь свиданий, обещала ждать. Ирина буквально заставила его взять себя в руки, вывела из шока. В тюремной камере впервые в жизни Михаил написал стихи, которые посвятил жене…
ПО СЧЕТУ СОВЕСТИ
Отбывая срок на стройках народного хозяйства в Астрахани, Линге окончил отделение строительного техникума, приобрел с десяток специальностей: каменщика, штукатура, сварщика, плотника… Будучи человеком не без способностей, он и здесь стал лидером, сколотил хорошую бригаду, начав зарабатывать немалые по тем временам деньги — до 500 рублей в месяц.
Однажды, посмотрев по телевизору программу о благотворительном марафоне, был до глубины души задет выступлением известного певца и актера Михаила Ножкина, призвавшего всех подпольных миллионеров искупить свои грехи перед судом Божьим.
За Корейко себя никогда не держал, поскольку деньги хранить не умел, но призыв Ножкина тем не менее принял и на свой счет.
На следующий день написал заявление с просьбой перевести в Детский фонд три своих месячных оклада, чем просто шокировал местную бухгалтерию, которая за всю многолетнюю историю «треста» ни с чем подобным не сталкивалась…
БЫЛА ЛИ В МОСКВЕ ОЛИМПИАДА?
О предстоящей в Москве встрече олимпийских чемпионов он узнал случайно — из газетной публикации. Судьба вдруг предоставила ему шанс вновь шагнуть в ту жизнь, которая, казалось, уже утратила и мысль о нем, и Михаил решил не упустить такую возможность. Однако уже на первых порах столкнулся с серьезными проблемами: от него потребовали доказательств, что он именно тот, за кого себя выдает. Удостоверения заслуженного мастера спорта при нем не было (когда-то забрал следователь, и с тех пор оно исчезло), так что пришлось обращаться за помощью к председателю Астраханского областного спорткомитета, но тот то ли серьезно, то ли с издевкой спросил: «А что, в Москве была Олимпиада?»
Старые газетные вырезки несколько изменили дело, и все-таки не видать бы Михаилу олимпийского бала, если бы не отчаянная поддержка местных профсоюзных тренеров, хорошо знавших о спортивных достижениях Линге. Просьба этих людей «помочь парню, о котором впервые вспомнили», возымело действие на начальство. Так и не решившись все-таки вслух подтвердить, что Михаил — олимпийский чемпион, оно дало добро на поездку…
Однако уже в столице, за несколько дней до начала бала, Михаила стали одолевать противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось повидаться с друзьями по команде, особенно с Ремигиюсом Валюлисом и Виктором Маркиным, с которыми выиграл олимпийское золото, с другой, трезво оценивая ситуацию, понимал, что на встрече не избежать тяжелых неприятных вопросов, сочувственных и осуждающих взглядов… Тем не менее собрался (не для того рвался в Москву, чтобы отсидеться в гостинице), правда, прихватив с собой для храбрости Ирину…
Опасения по поводу нелицеприятных разговоров оказались напрасными: никто к нему не подошел (ни Валюлис, ни Маркин по каким-то причинам не приехали), не обмолвился с ним ни единым словом. А когда на сцену стали вызывать легкоатлетов для вручения подарков, всю эту долгую и томительную процедуру просидел как на иголках: «Вспомнят ли о нем или нет? Назовут ли фамилию, ведь как-никак осужденный?» Вспомнили, правда, в самом конце церемонии, но разве это существенно?
КОРЗИНКА ДЛЯ ВЕТЕРАНА
Талантливые люди талантливы во всем. Освободившись по амнистии в 1990 году, Линге за короткий срок создал в Калуге частное малое предприятие, дела которого резко пошли в гору. Вот где пригодились навыки строительных профессий, приобретенные на зоне. Бригада из восьми человек, возглавляемая Михаилом, едва успевала принимать заказы, но увы, «опьяненный» коммерческими успехами предприятия, его руководитель однажды потерял бдительность. Партнеры по новому проекту, в который Михаил вложил почти все деньги фирмы, обошлись с ним примерно так, как когда-то он делал это сам с иностранными торговцами на московских толкучках. Спасая положение, Линге залез в огромные долги, но это еще более усугубило ситуацию. Последствия банкротства оказались непредсказуемыми: даже созданное в Москве с известным калужским предпринимателем Михаилом Коченковым совместное предприятие «Два медведя» ничего не изменило…
Рассказывает чемпионка СССР по эстафетному бегу 4х100 м 1936—1937 и 1940 годов Наталья Петухова:
— В конце 1993 года Союз спортсменов России выделил ветеранам, внесшим большой вклад в развитие отечественного спорта, гуманитарную помощь — продовольственные заказы. Мишина корзина пролежала в Федерации легкой атлетики России очень долго, несмотря на то что я постоянно звонила ему, приглашала приехать и забрать подарок. Он очень стеснялся этой помощи. «Какой я, Наталья Васильевна, ветеран? Отдайте лучше ее кому-нибудь, кто нуждается в ней больше…» Наконец после долгих уговоров все-таки приехал — достал из корзины коробку конфет и подарил мне… Выглядел он каким-то затравленным — явно кого-то боялся…
ИЗ ДОСЬЕ ГАЗЕТЫ «СОВЕТСКИЙ СПОРТ»
Линге Михаил Иннокентьевич. Родился 26 ноября 1958 года в Калуге. Один из лучших советских бегунов на дистанции 400 м конца 70-х – начала 80-х годов. Легкой атлетикой начал заниматься в 1972 году в Калуге. В юниорской сборной СССР дебютировал в июне 1977 года. В 1979 году включен в национальную команду. Олимпийский чемпион 1980 года в эстафетном беге 4х400 м, двукратный чемпион СССР в эстафете 4х400 м, победитель Мемориала братьев Знаменских в беге на 400 м (1979 г.).
Погиб 4 февраля 1994 года в Москве.
