Российская легкоатлетка Елена Исинбаева, победившая в прыжках с шестом на завершившемся в Москве чемпионате мира в закрытых помещениях, в интервью «Коммерсанту» рассказала о том, как изменилась ее жизнь после ухода от своего прежнего тренера Евгения Трофимова и переезда из Волгограда в Италию. Приводим самые интересные выдержки из этого материала.
– После вашего отъезда 1 ноября прошлого года из Волгограда в Европу, где вы начали сотрудничать с новым наставником Виталием Петровым, тренером Сергея Бубки, вокруг вашего имени образовалось огромное количество самых разнообразных слухов. В Москве вы не боялись каверзных вопросов?
– Да вы что? Разве по мне заметно? Единственное, чего я не могла себе позволить, так это впутываться во все эти перипетии. У меня просто не было на это времени. А в Москве все очень даже здорово получилось. Пресс-конференция прошла очень корректно. Я подумала: боже, как все тихо. Безумно приятно. Все прошедшие месяцы я занималась своим делом, готовилась к зимнему сезону, потому что мне было важно выиграть чемпионат мира и установить мировые рекорды, а не ввязываться в конфликт, суть которого мне абсолютно безразлична. У меня четкая установка – делать в первую очередь то, что нужно мне и что нужно для моего результата. Все остальное меня абсолютно не касается.
– Успеете, как обещали, к своим восемнадцати уже имеющимся рекордам добавить еще как минимум семнадцать?
– Ой, я постараюсь. Но девушкам сложнее. Им же надо еще успеть стать мамами. Согласитесь, все в жизни должно быть своевременно, поэтому с этим вопросом сильно затягивать тоже нельзя. Надеюсь, этот момент я прочувствую.
– Где вы живете, где ваша база и из чего вообще состоит ваша повседневная жизнь?
– В основном живу на олимпийской базе в городе Формия, в двух часах езды на машине от Рима. Виталий Афанасьевич уже 16 лет работает по контракту в итальянской федерации, поэтому я к нему туда и приехала. В большом общежитии на базе у меня 15-метровая комната, туалет, душ – все как положено. Еще там есть сауна, восстановительный комплекс, массаж. Машины у меня там нет, да она и не нужна. До супермаркета 50 метров, а больше я никуда и не хожу. Такой, видать, я человек, что меня никуда не тянет. И лишнего ничего себе не позволяю: подъем, завтрак, тренировка, обед, сон, тренировка, ужин, сон.
– А что вы видели за это время, кроме стадионов?
– Да вы что? Я не помню, когда в кино-то последний раз была! Даже если чего-то хочется, ничего практически не могу себе позволить во имя спорта и результата. Книгу вот могу почитать. Общение и то идет в основном по интернету и телефону. С итальянскими спортсменами, с которыми познакомилась, общаюсь на английском. Еще сама, без преподавателя учу французский и итальянский.
– Как на ваше решение уехать отреагировали родители?
– Одобрительно. Они часто мне дают советы, и я к ним всегда прислушиваюсь. В данной ситуации я им просто сказала, что во имя новых достижений мне необходимо уехать. Ведь в Волгограде я все знаю уже досконально, стены давят, и мне нужна была какая-то новая волна. Чтобы какое-то волнение в душе было и двигало меня изнутри. «Раз тебе так нужно, значит, поезжай»,– сказали мне родители.
– Волна пришла?
– Пришла, конечно. Да я и с самого начала знала, что раз я этого хочу, значит, она обязательно придет. Ведь никто ж меня не гнал, я уехала по собственной воле ради постижения чего-то нового. Сейчас вот чувствую, что стала гораздо более известной в Европе и в мире. В легкой атлетике теперь меня знает буквально каждый.
– Вам это греет душу?
– Видите ли, после завершения спортивной карьеры я хочу найти достойное место в жизни – и именно в спортивной. Возможно, и поучаствовать в работе Международной федерации легкой атлетики. По опыту знаю, чего в тренировочном процессе не хватает действующему спортсмену для полного счастья. И это нечто мне бы хотелось для него, так скажем, добывать, советовать, делиться своим опытом, помогать.
– Круто меняя свою жизнь, вы не боялись, что лучшее – враг хорошего?
– С одной стороны, я знала, что так бывает. А с другой... Да, риск был, но мне очень хотелось, чтобы моя жизнь как-то насытилась, что ли. Ведь в какой-то момент приходит опустошение: ну да, хорошо, что я опять выиграла, а дальше-то что? О твоей победе люди быстро забывают, и снова надо выходить в сектор, кому-то что-то доказывать. Вот для того, чтобы находить в себе резервы и побеждать, и нужен был толчок. Таким толчком стала для меня большая перемена, которой я безумно рада.
– Правильно ли я поняла, что собственно спорт, победы и рекорды постепенно отходят на второй план, а на первый выходит подготовка к вашей второй – послеспортивной – жизни?
– Всего, чего я хотела в спорте, я уже добилась и сейчас не должна забывать о жизни вне спорта. Думать о будущем после спорта глупо. Неизвестно, как потом по отношению ко мне будут вести себя люди. Всему свое время, и это время нельзя упускать. Но приоритетным направлением для меня по-прежнему являются прыжки, потому что впереди еще Олимпиада в Пекине.
– Что нового привнесло в вашу спортивную жизнь общение с Виталием Петровым?
– Частую смену тренировочных мест, чего у меня никогда в жизни не было. С 1 ноября по 12 февраля я переезжала четырежды, и это мне было интересно. Я поняла, как это классно – просто почувствовать новую дорожку. Не говоря уж о новом общении, которое сделало меня более раскрепощенной. Европейский менталитет в принципе более раскрепощенный. Я поняла, как мы, российские спортсмены, чересчур нагнетаем обстановку, убеждая себя в том, что есть только одно место – первое, и тем самым сами себя загоняем в угол. А они радуются чуть ли не любому месту. Не первый – ну и ладно. В общем, я зажила другой жизнью – той, которая мне нравится и о которой я, наверное, мечтала.
– А в тренировочном процессе?
– Мы стали менять технику бега. Раньше я бежала внаклон, сейчас – прямее. Это даст возможность сильнее отталкиваться при использовании более длинных и жестких шестов. Меняем некоторые нюансы в технике. Впрочем, я особо не углубляюсь, а просто стараюсь делать то, что говорит мне Петров. Если чересчур много знаешь, то в голове могут возникнуть завихрения.
– А вдруг результат, наоборот, поломается?
– Нет-нет. Ведь мы ничего не меняем кардинально, а только подчищаем, шлифуем детали, так скажем, приводим в порядок макияж – подкрашиваем реснички, румяним щечки. Ведь база-то у меня заложена хорошая. Когда формировался наш с Петровым союз, больше условий, наверное, диктовала я. Он меня убеждал, что я должна подумать, правильно ли я делаю, меняя тренера. Но я спросила: «Да или нет?» Петров сказал: «Да», и мы начали работать. Конкретной цели я не формулировала. Единственное, сказала, что хочу прыгать высоко и остаться на том уровне, на котором была. И для начала победить на чемпионате мира в Москве.
– Виталий Петров не боялся вас брать?
– Боялся. Когда ты берешь состоявшегося спортсмена и человека, это очень большая ответственность. Думаю, что со временем мы окончательно притремся. Пока же меня все полностью устраивает. Он сам замечательный человек, чувствует спортсмена, чувствует, что надо именно мне, и меня это очень радует. А начало нашему сотрудничеству положено превосходное. После моей победы, думаю, Виталий Афанасьевич стал более уверенным и во мне, и в себе. Слава богу, что все получилось именно так, как я ожидала от него, а он – от меня.
– Психолог вам не нужен?
– Я никому не доверяю. Меня мама учила верить только в себя.
– Как вы отнеслись к разговорам про умопомрачительный контракт с Романом Абрамовичем и про шестимиллионное предложение от итальянцев взять их гражданство?
– Я смеялась. Но мне приятно было узнать, как меня якобы дорого ценят. Про шесть миллионов за смену российского гражданства на итальянское я узнала на сборе от немецких журналистов. Подумала: боже, о чем они вообще там говорят? Ничего не понимаю. Какое гражданство? Вы о чем, ребята? Я россиянка, выступаю и буду выступать впредь только за Россию и нигде ни одного слова не сказала о том, что собираюсь из России уезжать. Ни за шесть миллионов, ни за сто.
