Хайнц-Харальд Френтцен: «Старики нужны Ф-1!»
После того как накануне сезона команда «Прост» прекратила свое существование, немец Хайнц-Харальд Френтцен, закончивший прошлый год именно в составе этой конюшни, вообще мог оказаться не у дел. Но, подписав контракт с одним из аутсайдеров чемпионата командой «Эрроуз», Френтцен неожиданно для многих вновь напомнил о себе, сначала завоевав одно очко в Барселоне, а затем и в Монако.
ИГРА СТОИТ СВЕЧ
– Хайнц, вы набрали в карьере уже не один десяток очков, и все же маленькое шестое место в Монако должно было стать особенным?
– У каждой победы есть своя история! В данном случае это говорит о том, что «Эрроуз» находится на правильном пути в поиске скорости. И потом это шестое место помогло всей команде сохранить и приумножить мотивацию и боевой настрой, доказать, что первое попадание в шестерку в Испании не было единичным стечением обстоятельств.
– Но не ждали ли вы чуть большего количества очков на этой стадии сезона?
– Я надеялся! Я подписал контракт с «Эрроузом», потому что увидел в этой команде реальный потенциал. Еще зимой я не раз посещал штаб-квартиру в Лифилде и говорил с конструкторами, особенно с Майком Кофлэном, а также немало потерся среди механиков около будущих болидов в самом начале процесса их сборки. И они прекрасно поработали, дабы убедить меня, что игра стоит свеч. Мне захотелось работать с ними вместе... Мое решение стать частью этой команды отнюдь не спасaтельный круг, потому что мне больше не за что было ухватиться, это предмет длительного анализа и серьезных размышлений.
– И все же пока это решение еще нельзя однозначно назвать удачным и прозорливым?
– Да, пока наша сегодняшняя форма не позволяет увидеть это со стороны, но лично я еще ни разу не сомневался. Команда может быть большой или маленькой, но лично для меня чуть ли не самая интересная вещь в «Формуле-1» – это открытость и напряженность контакта с инженерами.
ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ «ЗАУБЕР»
– Раз так, то вы наверняка точно знаете, в чем же именно слабые стороны нынешнего болида?
– Машина еще не показала всего, на что потенциально способна. Она достаточно средне держит дорогу, особенно в квалификации. Оптимальной стабильности, вроде той, что была на «Джордане» в 2001-м, ей не хватает. Но то была просто прекрасная с точки зрения баланса машина. Сегодняшний «Эрроуз» достаточно тяжело пилотировать, потому что шасси непрерывно переходит от недостаточной к избыточной поворачиваемости и обратно. Причем иногда – на протяжении одного и того же поворота.
– Но если вам удастся все улучшить до уровня того потенциала, на который вы надеетесь, то какой результат станет реальным?
– Пока мы сражаемся в лучшем случае за маленькие очки, но если оптимизировать машину даже ничего кардинально не меняя, то, думаю, мы окажемся вполне на уровне группы «Заубер» – «Рено» – «Макларен»... Но, конечно, не сразу!
– Но есть ли у команды достаточно финансовых возможностей на такие планомерные и вдумчивые улучшения или вы вынуждены шарахаться из стороны в сторону?
– Все, что было запланировано, будет сделано. Том Уолкиншоу также заинтересован в том, чтобы «А 23» показал свой настоящий потенциал, и делает все необходимое для достижения этой цели. Команде всего хватает, если вопрос состоит именно в этом.
– Да, но в начале года «Эрроуз» практически не видели на тестовых автодромах, а ведь конкуренты не сидели сложа руки.
– Это правда... Но проблема и в том, что сама новая машина появилась на свет достаточно поздно, если сравнивать уже с теми самыми конкурентами. А это большой изначальный гандикап... С другой стороны, причина столь позднего появления на трассе отчасти кроется и в том, что по сравнению с большинством других команд нам пришлось этой зимой менять моториста. И соответственно тестировать на прошлогодней или гибридной машине, как делало большинство пит-лейна в ожидании свежих болидов, мы не могли.
С МОТИВАЦИЕЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ
– Создается впечатление, что впервые в вашей карьере команда смотрит на вас, как на спасителя, ожидая, может, даже слишком многого... Не тяжело?
– Я стараюсь помогать команде во всех секторах, где реально могу что-то сделать. После почти десяти лет в «Ф-1» я достиг уровня, который позволяет мне быть чуть больше, чем просто пилотом. Я прекрасно понимаю все внутренние проблемы команды на гонке, неплохо разбираюсь в техническом аспекте дела и рад предоставлять все это в распоряжение команды. Если хотите, то я уже в стадии, когда многие инженеры и механики даже физически оказываются младше меня... И это придает мне некоторый авторитет в их глазах!
– Вы чувствуете возраст?
– Нет, мне лично это не мешает, но я не могу не констатировать, что вокруг меня люди становятся все моложе и моложе, а я сам соответственно – все старше и старше. Скажем, что теперь я и сам могу что-то дать команде, в то время как в начале карьеры мог только получать. Но не надо делать никаких выводов – с мотивацией у меня по-прежнему все в порядке, а как пилот я сейчас куда лучше, чем во времена моего дебюта.
– Разрыв с «Джорданом» в прошлом году был очень болезненным. Вы все еще злы на Эдди?
– Честно говоря, я предпочитаю об этом даже не думать. Что произошло, то произошло, этого уже не изменить и нечего даже смотреть в зеркалo заднего вида, отравляя себе существование.
– А воспоминания от короткого эпизода работы в «Просте»?
– Просто прекрасные! Вначале это был челлендж, но все произошло куда лучше, чем я опасался. С ребятами из команды было очень приятно работать, так же как и с мотористами из «Феррари», и шинниками из «Мишлена». Команда уже находилась в весьма деликатном положении, и я пытался помочь им изо всех сил.
– Зимой вам не приходилось опасаться за карьеру в «Ф-1» вообще?
– Это межсезонье, конечно, было несколько отличным от всех предыдущих, потому что я не знал, что будет дальше. Но я никогда не боялся оказаться за бортом, ибо находился в постоянном контакте с Томом Уолкиншоу. Он очень хотел видеть меня в своей команде, и его слова вселяли в меня уверенность. С другой стороны, я не находился в состоянии, когда был бы готов ухватиться за любую соломинку, лишь бы продолжать пилотировать в 2002-м. Никакого давления я не чувствовал, ибо сам был вполне готов психологически остановиться. И если я в итоге принял предложение «Эрроуза», повторю, то отнюдь не как последнюю возможность зацепиться за паддок, а потому что верил в возможность хорошей и продуктивной совместной работы.
– И вам, и команде есть чего доказать. Все-таки эпизод с «Джорданом» больно ударил по вашему имиджу.
– Да, этот «развод» – каковы бы ни были его причины – нанес мне чувствительный удар. Мне не хватает признания со стороны тим-менеджеров и болельщиков. Кто-то имеет обо мне мнение, кто-то не способен определиться, но, если честно, мне глубоко наплевать на все это! Пора бы уже людям начать видеть во мне другой тип пилота «Ф-1», хотя бы из-за моего стажа в этом бизнесе, хотя бы потому, что я не имею ничего общего с этими «пацанами»!
– Значит, эта последняя мода брать пилотов из «детского сада» вас тревожит?
– Нет, в самом факте высадки нового поколения пилотов нет ничего экстраординарного. Предыдущее поколение постепенно стареет, и приглашение молодняка вполне естественно. Некоторые даже весьма неплохи, но главное, что старая гвардия еще держится, причем неплохо. А вот что покажет парень вроде Райкконена через несколько лет, пока непонятно... Хотя многие, конечно, закрепятся и в свою очередь станут когда-нибудь опытными бойцами. Главное, что нынешние старики нужны «Ф-1», особенно в такие переходные периоды. Когда все так стремительно изменяется, в том числе и с технической точки зрения, командам нужно иметь спокойное, уверенное и ясное видение ситуации. А эти качества вам может дать только опыт...
