Теория заговора. Почему в скандале на матче Черногория – Россия так много странного?

Михаил Борзыкин формулирует ключевые вопросы по матчу Черногория – Россия, на два часа погрузившему нас в атмосферу безумия, хаоса и фарса.

1. Почему игра не была прекращена сразу?

Хотя в том, что принимающая сторона не обеспечила безопасность участников матча, стало понятно уже на первой минуте. Матчи прерывают даже при возникновении косвенной угрозы, как, например, было в Санкт-Петербурге с «Зенитом» и «Динамо» в мае прошлого года, когда фанаты с виража подошли к полю. Судья принял решение увести команды в раздевалку именно в этот момент – проводить матч стало небезопасно. Это уже потом фанаты выбежали на поле.

Та же история приключилась в памятном матче Италия – Сербия в квалификации Евро-2012. Никто на поле не выбегал, никто никого не убивал – но матч был прерван из соображений безопасности. Точка.

В нашем случае на первой минуте вратаря  отправили в больницу. Тут и регламенты никакие не нужны, чтобы принять единственное верное решение. Это уже не косвенная угроза – прямая, свершившаяся. На секунду забудем о безопасности и сфокусируемся на спортивном аспекте: из-за болельщиков одна из команд потеряла вратаря и произвела одну замену уже на второй минуте, следовательно, другая команда получила стратегическое преимущество. Что это если не вмешательство в ход матча посторонних лиц?

2. Почему делегат матча консультировался с Платини?

Дальше история запутывается. По имеющейся информации, делегат матча англичанин Барри Брайт звонил кому-то на самый верх. То ли генсеку УЕФА Джанни Инфантино, и тот, в свою очередь, связался с Мишелем Платини. То ли сам Брайт напрямую вышел на президента УЕФА. Вот почему пауза неопределенности затянулась на 35 минут. Ясно одно: делегат матча принимал решение о возобновлении игры не сам. Но почему, если такие полномочия у него есть?

Возвращаемся к итало-сербскому казусу. Там несколько авторитетных мужиков в строгих костюмах вышли в центр поля поговорить за жизнь. Говорили несколько минут, после чего решение сразу было озвучено: расходимся, дамы и господа, по домам. Ни звонков, ни мучительных пауз. Хотя там-то игроков не калечили, и можно было сделать поблажку.

Долго – примерно час – думали в матче Сербия – Албания осенью прошлого года. Тогда над полем появился дрон с албанским флагом, Митрович героически его сорвал, что вызвало недовольство албанцев. Из-за начавшейся потасовки игроков и выбежавших на поле нескольких фанатов судья увел команды в подтрибунное помещение. Но здесь-то затяжка с вынесением решения очень даже понятна: УЕФА сел в лужу, не разведя эти сборные на жеребьевке. И это был удар по репутации футбольного союза, а не по Сербии и даже не Албании. Вот и искали компромисс до последнего.

3. Почему руководство УЕФА разрешило продолжить матч?

Итак, что это было: спортивное или политическое решение? Можно долго язвить на тему «ватников», «госдепа» и «теории антироссийского заговора», но против фактов не попрешь. В отношении участника матча совершено преступление, и на текущий момент даже неизвестно, что там с Акинфеевым – а может, инвалидом навсегда останется, но крупные шишки из УЕФА решают продолжить игру как ни в чем не бывало. Хотя другие прецеденты, куда менее криминальные, показывают нам, какие санкции должны были последовать.

Дальше все действо на балканском осколке мира, лишенном остатков разума, превращается в фарс. Фанатам через диктора доносят последнее китайское предупреждение. В ответ фанаты продолжают бросать все подряд на поле, светить лазерными указками и жечь пиротехнику. Судья Дениз Айтекин как будто ничего не видит. Делегат – конечно, тоже. Хорошо хоть у Комбарова со зрением проблем нет.

Дальше – еще непонятнее. Команды уходят на перерыв, который длится полчаса. Опять кому-то звонили? Но зачем, если решение продолжить матч уже принято?

Все эти безумные события, не укладывающиеся в рамки логики и здравого смысла, наводят на мысль, что по каким-то причинам делегат матча категорически не хотел останавливать игру. До последнего. И вот заключительный на сегодня вопрос: если бы нож, прилетевший с трибуны (сведения об этом есть; или не нож, а что-то еще угрожающее жизни и здоровью), все же попал в Комбарова, кто понес бы за это ответственность?