Бонусы букмекеров
Атлетик — ПСЖ
Фрибет 3000₽ от Winline
Гассиев — Пулев
Лучший спортсмен России 2025
«В Нидерландах ненавидят немцев. Хотя какой из меня немец?» Футболист удивительной судьбы
Наш герой в детстве переехал в Германию. А по ходу карьеры поиграл в чемпионатах Нидерландов, Финляндии, Польши, Таиланда, Омана, Малайзии, Кыргызстана, Узбекистана и даже Бангладеша. И везде чувствовал себя чужим… При этом для Эдгара Бернхардта родной язык русский, но называет он себя кыргызстанцем. Подготовить интервью помогла его соотечественница, кыргызская журналистка Разия Чадаева.
Материал подготовлен специально для журнала «Футбол». Ещё больше про российский и мировой футбол читайте в свежем выпуске. Оформите подписку или приобретайте в киосках вашего города.
Фанат вышел на улицу и поджёг турецкий флаг. Его зарезали
– Вы родились в Кыргызстане, но в русской семье.
– Да, родители родом из Сибири, однако так получилось, что выросли в Центральной Азии: мама – в Узбекистане, а папа – в Кыргызстане. В России бывал в Калининграде и Москве. В столице у меня друг живёт, у него футбольная школа, в Бишкеке с ним познакомились.
– В российские клубы не звали?
– Нет. Возможно, если бы футболисты из стран ЕАЭС перестали считаться легионерами в России раньше, интерес ко мне определённый имелся бы. А так российским клубам проще было бразильца подписать.
– Вы переехали в Германию в детстве. Какие воспоминания?
– Сначала мы жили в лагере под Берлином, а потом нам как репатриантам дали жильё в районе Минден-Люббекке. Папа много работал. Мама занималась домашним хозяйством. Район был относительно небольшой, но достаточно криминальный. Падение Берлинской стены, 90-е – начало нулевых. Население – тысяч 200, из которых по 40% русских и турок и 20% – всех остальных, включая немцев.
Русские с турками совершенно не ладили. У меня тоже были сложности. Меняли фамилию, переходил в другую школу. Хотя бы вспомнить 2002 год. На чемпионате мира Бразилия обыграла Турцию, а какой-то фанат вышел на улицу и поджёг турецкий флаг. Его зарезали. Была массовая драка с участием тысяч людей. На вертолётах из других городов спецназ прилетал всё это гасить.
– С языком проблемы были?
– Нет, освоил быстро. Мне вообще очень легко даются новые языки. При попадании в новую языковую среду я очень легко запоминаю слова и произношение. Особенно славянские языки. Так что знаю польский, украинский, отчасти словацкий. Конечно, английский, двух недель в США хватило, чтобы отточить. Также владею голландским, испанским.
Сборы с Нойером и Боатенгами
– Как пришли в футбол?
– Как и все ровесники, насмотрелся на Роналдо – Зубастика. Однако до 10 лет гонял мяч на улице. Только потом попал в клуб.
– Что за клуб?
– Наш деревенский клуб – «Леферн». Провёл там около трёх лет как юниор. Несмотря на то что это обычная районная команда, по уровню и инфраструктуре сопоставима с топ-клубами Кыргызстана, например.
Потом мы переехали в город Эспелькамп. Там я уже играл в сильной команде – одной из лучших в регионе. Провёл два очень хороших сезона, после чего меня заметили и пригласили в региональную сборную на межрегиональный турнир.
– Ого? Дебютировали?
– Не просто дебютировал – после турнира меня пригласили в национальную юношескую команду. Такие отборы проходили почти каждый месяц: из каждого из 16 регионов выбирали по пять лучших игроков и формировали из них список топ-50 футболистов по всей Германии в моей возрастной категории. Проводились сборы.
– С кем-то из будущих звёзд по молодости удалось пересечься?
– В первую очередь – с одним из лучших вратарей мира Мануэлем Нойером. Мы с ним познакомились на одном из таких сборов. Ещё был Мустафа Кучукович – на тот момент самый молодой дебютант Бундеслиги в составе «Гамбурга». Также на юношеском уровне пересекался с Аароном Хантом, легендой «Вердера» и «Гамбурга», который позже играл за сборную Германии, и Кевин-Принсом и Жеромом Боатенгами. Прекрасные футболисты. Жером был очень развит и играл с нашим возрастом, хотя был младше на несколько лет.
«Угнали машину и спрятали за холмом»
– Расскажите про ваш дебют в профи.
– В 17 лет перешёл в «Оснабрюк», там и дебютировал. Переход был тяжёлым. Клуб из другого региона. Даже несмотря на немецкое гражданство, я чувствовал себя чужим. Меня там немцем не считали, воспринимали как иностранца. Но я справился. Хотя именно на этом переходном этапе многие бросают футбол. Первый матч в Регионаллиге провёл в 18 лет. Вышел на замену в матче с дублем «Кёльна». Сыграли вничью – 1:1.
– В вашей карьере был «Айнтрахт», однако там вы так и не сыграли, так что на высоком уровне дебютировали уже в Нидерландах.
– Да, в «Айнтрахте» шанса толком не предоставили, хотя работал с основной командой, регулярно попадал в заявку. Зато меня заметил бельгийский специалист Том Сайнтфит, который тогда работал спортивным директором голландского «Эммена».
То время стало для меня лучшим в плане футбольного развития. Голландский футбол – очень техничный, тактический. Много индивидуальных занятий, обучения. Это одна из лучших стран для молодого футболиста, чтобы сделать следующий шаг – в Испанию, Италию, да куда угодно.
В то же время для меня это был очень жёсткий период. Главный тренер Ян ван Дайк был против моего перехода. Сайнтфит настоял, но решение-то о том, кто выйдет на поле, всё равно принимает тренер. Сами понимаете. Я и сам говорил, что не хочу находиться там, где меня не видят. Тем не менее закусил удила и делал своё дело. Пахал. Боролся за место на поле. Потихоньку тренер начал в меня верить. Я стал выходить в основе, забил.
– С одноклубниками как сложились отношения?
– Это отдельная тема для разговора. Было очень много тупых шуток. В Нидерландах ненавидят немцев, хотя какой из меня немец? Доходило до того, что на мой шкафчик в раздевалке вешали флаг со свастикой. Могли мазь финалгон в носки выдавить. А она же горит. И не сделаешь ничего.
– Как вы на всё это реагировали?
– Мстил. Как-то меня оставили играть за дубль, а основа отправилась на выезд. И ассистент тренера, который меня поддерживал, купил рыбину. Было лето, жара +35°C. Я взял эту рыбину, да и засунул в машину капитану команды, который больше всех лютовал. А пацанов не было три дня. Только представьте, какой духан был в салоне.
– Чем дело кончилось?
– Машина была в лизинге, ему просто выдали другую. Зато потом мою угнали и спрятали недалеко от базы за холмом. Пришлось ехать домой на такси. Утром вернули на место как ни в чём не бывало.
Вот сейчас вспоминаю, а ведь весело всё-таки было. С благодарностью отношусь к тем временам. Многое мне дали как в профессиональном плане, так и в бытовом. Нашёл там друзей, научился преодолевать трудности.
«Жёсткий мужик. Лет 15 отсидел. Его даже в отель не заселяли. Как-то у меня ночевал»
– В 2010 году вы вновь решили попробовать в Финляндии.
– Финский футбол в целом не так развит – он не спорт номер один в стране. Зато у них сильны хоккей и зимние виды спорта. Зима длится почти до мая, поэтому футбол там на втором плане. Тем не менее для меня это был интересный международный опыт – другой язык, культура, подход.
Футбол в Финляндии более физический. Многие стадионы крытые – другие условия, другая динамика игры. В «Яро» удалось поработать с Алексеем Ерёменко-старшим. Он сам мне позвонил, пригласил в команду. Но я пришёл всего на три месяца. Деньги были небольшие, и мне было важно просто поддерживать форму и игровую практику.
– Вы много времени провели в польских клубах. С чего всё началось?
– В Финляндии познакомился с человеком, который сказал, что его отец – бывшая легенда варшавской «Легии». Ну сказал и сказал. Услышал да забыл. Однако потом вдруг приехал скаут, и клуб пригласил меня на просмотр. Я им понравился. Поучаствовал в контрольном матче, где победили 15:0. Но конкретики – никакой.
Интересовался и «Гурник», который тренировал Адам Навалка (впоследствии – главный тренер сборной Польши. – Прим. «Совспорта»). Однако у них были проблемы с финансами, игроки жаловались на задержки зарплат. Я отказался.
Параллельно появился вариант с «Краковией». Они тогда вылетели в Первую лигу, но стремились вернуться в Экстраклассу. Тренером был Войцех Ставовый – его называют польским Пепом Гвардиолой. Он был очень требовательным, но справедливым. У него нельзя было играть «по-своему» – только строго по его системе.
Контракт был на два года. Это лучшие сезоны в моей карьере. Мы вышли в Экстраклассу, я показывал яркий футбол – забивал, отдавал передачи. У нас была сильная команда. Например, играл нынешний капитан «Легии» Бартош Капустка, с которым мы дружим по сей день. К сожалению, потом Ставового уволили, и я ушёл вместе с ним.
– Как вас воспринимали в Польше? Как немца или русского?
– Польским болельщикам не нравятся ни Германия, ни Россия, точнее, СССР. Потому договорились, что буду кыргызстанцем. К тому же быстро выучил польский язык. Он очень похож на русский, так что освоил буквально за пару недель. До сих пор общаюсь с лидером фанатского движения «Краковии». Очень жёсткий мужик. Отсидел лет 15 в тюрьме. Его даже в отели не заселяли. Он как-то у меня ночевал. При этом вполне интеллигентный, знает пять языков. Практиковали с ним английский.
«Подъехал с битой, предложил ещё раз прогуляться»
– Польские фанаты известны своей агрессивностью.
– Как-то в «Краковии» мы проиграли два матча подряд – и к нам на тренировку пришли фанаты. С угрозами. Сказали: если ещё раз проиграем, будут применять силу. И если увидят кого-то в клубах, с подругами, могут избить.
В Кракове два клуба: «Краковия» и «Висла». Их фанаты встречаются в лесах и дерутся. Всё околофутбольное движение в Польше связано с криминальными «фирмами» – они контролируют продажу атрибутики, иногда – запрещённых веществ, заведуют ночными клубами. Могут спокойно заходить к президентам команд, выставлять условия.
– Сталкивались с проблемами?
– Один раз на меня напали. Вечером шёл в зал. На спине – рюкзак с символикой моего клуба. Иду спокойно, слушаю музыку, тут меня хватают и придавливают лицом к стене. Я развернулся. Они меня спрашивают, мол, ты кто такой? Поняли, что футболист. А у фанов договорённость – игроков бить нельзя. Они хотели сумку отобрать. Я не дал, упёрся. В итоге отпустили, однако всё могло закончиться иначе, если бы они меня не узнали, не поверили, что я футболист. Или просто были бы под кайфом.
– И как вы отнеслись к этой ситуации?
– Мне как раз одноклубник Кшиштоф Данилевич позвонил. Я ему рассказал, так тот безбашенный немного был, подъехал с битой и предложил ещё раз прогуляться.
Но вообще мне Польша очень нравится. У меня здесь много друзей. Наверное, именно в Польше я наиболее известен.
«Показался европейским парнем на понтах»
– Из Польши вы поехали в Таиланд. Как так получилось?
– Я тогда играл во втором дивизионе чемпионата Польши в «Видзеве», куда меня позвал Ставовый, а я отказать ему не мог. Команда обанкротилась, денег нам не выплатили, и я оказался в минусах. А тут подоспело предложение из Таиланда, где обещали хорошие деньги. Посоветовался с Бьорном Линдеманном, который построил там неплохую карьеру, и согласился. Мне важны были деньги.
Если честно, мне очень понравилось. Хотел бы в Таиланде играть и жить. Но не в Бангкоке. Там немного опасно, и девочки от мальчиков не отличаются, надо быть очень осторожным. (Смеётся.) Однако есть и небольшие уютные города. Мне и климат нравится.
Кажется, в их чемпионате можно играть и до 50 лет, потому что они много не бегают. Предлагали продлить контракт, но у меня было на руках приглашение из оманской «Аль-Орубы», которая играла в Кубке АФК. Не мог упустить такую возможность.
В Омане добивала жара. До +55°C. Резиновые шлёпки сворачивались, как сосиска в тесте. В Рамадан днём всё закрыто – воды и еды нигде не купишь. Даже в клубе нужно получать специальные купоны на получение еды и воды в столовой.
Преступности нет, но во многом приходится подстраиваться. Иная культура. Так и не привык есть рис руками. Зато в рамках Кубка АФК побывал в Сирии, Ираке, Палестине. Только вдумайтесь – просто так туда и не поедешь. Так что интересный опыт, халяльный, можно сказать.
– В сборной Кыргызстана легко нашли язык с партнёрами?
– Поначалу были недопонимания. Например, в Европе на поле общаются немного грубо, однако никто не обижается, и я к этому привык. А в сборной, если ты чуть ругнулся, к тебе претензии от половины команды. Однажды после тренировки ко мне в комнату на разборки пришли человек пять. Среди них были Азамат Байматов и Иван Филатов, с которыми мы в итоге стали самыми близкими кентами. (Смеётся.) Я сначала показался им каким-то европейским парнем на понтах, но в итоге разобрались, ха-ха.
– Болельщики узнавали вас на улице?
– Часто получалась путаница. Меня иногда называли то Антоном Землянухиным, то Виктором Майером. Один раз даже жена Павла Сидоренко перепутала со своим мужем, потому что мы оба лысые. (Смеётся.) Однако я и в Кыргызстане столкнулся с тем, с чем и во всех странах, где играл и жил, в том числе и в Германии. Для кыргызстанцев я тоже иностранец.
– В одном из своих старых интервью вы сказали. что страна, откуда вы никогда не примете предложение, – Бангладеш. В итоге вы туда поехали.
– Летом 2019 года подписал контракт с малайзийским клубом «Кедах». Мне всё очень понравилось, хотел там остаться, но, к сожалению, предложение о продлении контракта затянулось. В то же время пришел оффер от бангладешского клуба «Абахани Лимитед». Это самый титулованный клуб страны. Как «Бавария» в Германии. Я отказал, однако они сверху накинули. Жалею, что всё-таки согласился.
Это было очень тяжёлое время. Полное дно – уровень жизни, футбола, еды, уровень всего. Цены какие-то бешеные: пачка обычного сока в магазине – $ 25. Ужасно грязно, перенаселение. Правила дорожного движения не соблюдаются. Автомобили все коцаные – трутся друг о друга. Шум, гам. При этом газоны на полях идеальные. В стране очень популярен крикет. Вот туда они деньги вкладывают огромные.
К тому же получилось, что мы оказались в Бангладеш закрыты на время пандемии. Называется «нарочно не придумаешь». Нас только в июле забрал чартер в Кыргызстан.
Вся статистика на Smart Tables
