Сергей Злобин: В восемь лет по городу!
Многие слышали потрясающую новость – в «Формуле-1» появился первый русский пилот – Сергей Злобин. 18 августа 2002 года Сергей подписал контракт с командой «Минарди». В течение ближайших нескольких месяцев Сергея Злобина ожидают усиленные тренировки, выступления в чемпионате «Формула-3000». Первые тесты на болиде «Формулы-1» прошли 2-3 сентября на трассе Фиорано и 18 сентября на трассе Муджелло (Италия).
— Сергей, не секрет, что для многих у нас твое появление в качестве тестера «Минарди» стало неожиданностью. Последние годы на слуху в основном было имя Виктора Маслова, и вдруг какой-то Злобин попадает в Ф-1?
— Что касается Маслова... Разница в том, что он начинал с большого бюджета, а я с маленького, а так мы дебютировали в автоспорте в одном и том же году, в 97-м, на Воробьевых горах. Только он сразу в Ф-3, в «ЛУКОЙЛе» вместе с Педемонте, а я с Потехиным в Ф-1600 за команду «Порше-Клуб». Мы выиграли чемпионат, а год спустя я стал победителем «Кубка Газпрома», а Маслов искусственно выиграл «Кубок АСПАС-ЛУКОЙЛа». Просто у него не было конкурентов. Потом он пробовал свои силы в итальянском первенстве и т.д.
— Как-то вы сурово о коллеге?
— Да нет, ничего личного. Напротив, я к Виктору неплохо отношусь. Скажу больше, если бы он не пошел в международное первенство Ф-3000, то у него все было бы нормально. Вообще нужно участвовать в тех гонках, где можешь выиграть. По крайней мере, нужно предварительно как следует потренироваться, иначе какие же тут победы. Ту же ошибку совершает сейчас и Рома Русинов, парень хорошо едет, но выбрал себе странную категорию. «Формула-Палмер» — она же еле едет, куда медленнее, чем даже в российском первенстве Ф-3. Ему можно попробовать себя в следующем году в Ф-3000, но полсезона уйдет на то, что нужно будет «пристреливаться» к машине.
— Ладно, вернемся все же к тебе. Как состоялся дебют, ведь тебе в 97-м было уже...?
— ...27 лет. Я хорошо знал многих гонщиков, и так как у меня тогда был старенький «Порше», меня попросили выехать на Воробьевых горах на собственной машине, поработать пейс-каром, так сказать. А к тому моменту у меня уже был опыт гонок и даже побед в разных ралли, в том числе и за рубежом. Даже в ралли-кроссе я выиграл кубок за год до этого. Я просто не воспринимал все, что не скользит, так сказать, за настоящие гонки. Вообще тогда же впервые и узнал, что в России «Формулы» существуют. Вот я и подумал, что тут один смех, — как дам на «Порше», куда уж там этим «Формулам» с жигулевскими моторами.
— Тут же появился интерес?
— Не то слово! Уже в третьей гонке я сам выиграл. Взял с рук самую старую машину, которая уже давно пылилась без дела. И мне повезло — скользить-то я умел! А тут как раз дождик. И из 20 машин я оказываюсь 10-м в квалификации. Скажу честно, после такого дебюта несколько возомнил о себе. Но уже на третьем круге реальность взяла свое, машину я разорвал просто пополам! Зато Потехин меня заметил и сказал: «Поехали, возьмем тебе новую машину». С этого момента я уже заболел серьезно.
— Судя по тому, что у вас уже и до дебюта был «Порше» и вы выступали на ралли, машинами вы грезили всегда?
— Да, когда мне было семь лет, ко мне в пионерлагерь приезжал отец на машине, у него была вторая модель «Жигулей». Ну и научил трогаться с места и так далее. А уже в восемь я тайком от отца на ней ездил по городу по ночам.
— В восемь?!
— Ага, причем продолжалось это долго, пока меня случайно не заметил слесарь-сантехник, друг моего отца. Он за мной даже гнался, правда, не догнал. Я припарковался, пошел спать как ни в чем не бывало, но было уже поздно.
— Хорошо, значит карьера от «двушки» до «Минарди» понятна. А что, едва начав тогда на Ф-1600, вы уже изначально ставили себе цель попасть в «Формулу-1»?
— Нет, до прошлого года вообще и мыслей таких не было. Я понял, максимум того, что я добьюсь, — это выступления в серии КАРТ. Отсюда и мои поездки на Дайтону, чтобы там гоняться в прототипах на «Феррари». Что до Ф-1, то я хотел вывести туда одного из моих молодых пацанов, гонщиков моей команды Ф-3. Но сначала меня просто откровенно продал Дудукало, едва начались проблемы с бюджетом, тут же сбежал, перейдя к конкурентам, причем из «формулы» ушел в «кузова». Потом попал в серьезную аварию Гуськов, и психологически ему еще тяжело. Прошел год, мы решили его попробовать заново, причем не на Ф-3, а сначала на «Поло», — так он опять разбил машину. Конечно, со временем он поедет, но сейчас пока на это рассчитывать рано. Потом Алешин, тоже в «ЛУКОЙЛе», у Малиновского, который предпочитает выставить машину на выставке на Красной Пресне, чем в гонке, которая проходит одновременно. А я звоню ему, говорю, что, несмотря на его возраст, нашел ему предложение из «Формулы-Рено», а там — «Ф-3000», и «Минарди» готов хоть сейчас дать ему тесты в своей юниорской команде. Но ему надо было посоветоваться с Малиновским. Ну вот пусть тот ему все и делает...
— Короче, пришлось самому?
— Как видите, пришлось.
— Тогда давайте начистоту, многие за глаза упрекают вас в том, что вы воображаете, будто способны сесть в Ф-1 и поехать с ходу быстрее всех?
— Давайте тоже начистоту, не будь меня сейчас здесь, дорожка из России в Ф-1 зарастет лет на десять как минимум. Это так здорово кричать: дорогу молодым, но где те же Гуськов, Алешин? Вот дорастет Миша Алешин, единственный реальный кандидат, даст бог, будет ездить. Но пока нет таких молодых, нет. И усилий по тому, чтобы куда-то попасть, тоже нет. А по поводу быстрее-медленнее... Вот мы ездили с Андреа Монтермини на «Феррари» по Дайтоне, так я был быстрее на две секунды на той же самой машине! Да и на первых тестах в Ф-1 уступил штатному тестеру «Минарди» Маттео Бобби всего секунду. Да еще на незнакомой трассе Фьорано. И вообще, в автоспорте вопрос быстрее-медленнее зачастую риторический. Посади сейчас того же Уэббера из «Минарди» в «Феррари», он что, будет медленнее Баррикелло? Уверен, что нет!
— И все-таки, каковы ваши личные амбиции?
— Ну, сначала наездить как можно больше километров на тестах Ф-1. А в следующем году поеду на один из чемпионатов. Команду мне там будет подбирать сам Минарди, а гонками станут скорее всего либо европейское первенство Ф-3000, либо открытый Кубок Ниссан, где в последнее время сильнейший состав, включая некоторых бывших звезд из «Формулы-1». Ну а выступления в самих «Гран-при»... У меня трехлетний контракт, причем действующего пилота. Пока мне не хватает для этого двух вещей: суперлицензии, которую я смогу получить к маю-июню следующего года исходя из количества тестовых километров, и спонсорского контракта, который бы позволял как можно быстрее наматывать эти самые километры.
— Хорошо, допустим эти два условия выполнятся и вы?
— Думаю, они выполнятся, и уже к Венгрии в следующем году я окажусь за рулем болида на «Гран-при».
— И вы психологически не боитесь не попасть в 107%? Машина-то сама уже почти на лимите этого самого барьера.
— Открою маленький секрет, в следующем году машина уже не будет на лимите этих 107%. У «Минарди» должен быть и хороший мотор, да и шасси получше. Если его перекрасить и сменить аэродинамику, его и сейчас не отличить от «Феррари». Так что об этих процентах речи уже не идет.
— Хорошо, ну не 107, но просто, скажем, слишком много проиграть куда более опытному напарнику?
— Тут все зависит только от количества тестов. Стоит вкатиться, как говорится, в ритм, и большого проигрыша уже просто не может быть. Пересади сейчас любого на Ф-3, и я окажусь намного быстрее. Вот пройдет он там несколько тысяч километров, раскатится, может, его и не догонишь. Но на это ему просто потребуется время. И вообще, разница между очень талантливым и посредственным пилотом в одинаковых условиях не будет больше одной-двух десятых. Лучший пример те же Шумахер и Баррикелло в «Феррари».
— А у вас как со спортом, особый режим, наверное?
— Ну, в спортзал я хожу каждый день, но режимов нет. И вот почему. Я сам чувствую, как лучше моему организму. Если я вешу 75 килограммов, то могу свободно 15—20 раз подтянуться, а стоит сбросить до 72-х, то и пяти раз не подтянусь — полное истощение.
— Вообще, окончательная цель — это удачное управление собственной командой или же пилотаж до гроба в каком бы то ни было чемпионате?
— Без секундного колебания – второе. Я буду ездить на чем угодно, пока от старости не умру за рулем!
