Чемпион.ру
ЛИЧНОСТЬ
КУРБАН БЕРДЫЕВ. В пресс-службе казанского «Рубина» предупредили, что главный тренер не в духе: попечительский совет в очередной раз не утвердил бюджет клуба на 2010 год. Но выбирать мне не приходилось: позади была Москва, впереди – Новый год…
ПРЯНИК БЕЗ КНУТА
— Я хоть и не Дед Мороз, но подарки вам привез, Курбан Бекиевич. Новогодние гостинцы от «Советского спорта».
— Спасибо. Особенно с тульским пряником угодили. Это я люблю…
— Думаю, главный подарок вы все же ждете не от газеты, а от спонсоров, решающих, сколько денег дать «Рубину» на будущий сезон. Но попечители тянут с ответом…
— Не страшно. До Нового года определимся. Люди прикидывают, взвешивают свои возможности. Нормальный рабочий процесс.
— Допускаете вариант, что бюджет сократят?
— Все может остаться на прежнем уровне, что не слишком хорошо. Ведь наши расходы увеличились за счет интерната, которого раньше не было.
— Это существенная статья?
— Пока нет, но в детский футбол надо вкладывать, иначе не добиться результата.
— Если бюджет до Нового года не примут, поездку домой на праздники отмените?
— Не думаю, что дойдет до этого. Все должно завершиться хорошо. Обычно улетаю из Казани 29 декабря, возвращаюсь сюда 2-3 января. Так уже много раз было.
— В Ашхабад поедете?
— В Тараз. Бывший Джамбул. Моя семья живет там.
— Но после игры с «Интером» в Лиге чемпионов вы ведь отправились из Милана в Туркмению? С пересадкой во Франкфурте.
— Сначала так и думал, потом планы изменились, хотя в прессе все равно написали о торжественной встрече на родине. Очередная легенда!
— Просветите, как из Казани добраться в Тараз?
— В гости собираетесь? Сперва надо долететь до Алма-Аты, а дальше ехать на машине через перевал. Ближе аэропортов нет.
— А если вдруг непогода в горах?
— Поэтому и оставляю запас времени на всякий случай. Однажды добрался домой впритирку к Новому году, буквально за час до полуночи. Простояли на трассе часов семь. Думал, уже не успею…
— Сами за рулем сидите?
— Как правило, нет. Устаю сильно, прошу друзей встретить. Если надо, могу их подменить.
— Расстояние большое?
— Пятьсот с лишним километров.
— Путешествие! А жена из принципа в Казань не переезжает?
— У нее мать в том возрасте, когда тяжело менять место жительства. Да и младший сын учился в Таразе, пока в сентябре я не забрал его к себе. Жена скучает без Аллаберды, может, теперь следом за ним сюда переберется.
— Сколько вашему младшему?
— Двенадцать лет.
— Он в «Рубине» как сын полка?
— Такой же воспитанник нашего интерната, как и остальные. Единственное отличие: спрашивают с него в два раза жестче. Особенно в учебе.
— Успехи есть?
— Аллаберды всегда хорошо учился, но в Казани появились четверки. Я попросил учителей, чтобы были построже, поскольку школьные знания ставлю на первое место.
— Не футбол?
— Сначала учеба, потом дисциплина и духовная составляющая, лишь затем спорт.
— Правило распространяется на всех воспитанников?
— Без исключения! Если у кого-то неудовлетворительные оценки, он рискует быть отчисленным. С некоторыми уже пришлось расстаться из-за плохой успеваемости, хотя на тренировках подавали надежды. Считаю, качественное образование для жизни важнее умения играть в футбол. Из группы в двадцать человек никто может не стать профессиональным спортсменом, но получить крепкие знания обязаны все. Мы позвали в интернат лучших преподавателей Казани, провели серьезный конкурс. И к ребятам предъявляются высокие требования. Поначалу они этого не понимали, но постепенно осознали, что придется учиться.
— Сколько сейчас у вас пацанов?
— Шестьдесят восемь, хотя интернат рассчитан на сто. Постепенно будем добирать, но осторожно. Мы никуда не торопимся. Я пригласил позаниматься с ребятами своего друга Ивана Данильянца, которого знаю еще по Ашхабаду, где вместе играли за «Колхозчи».
— Он, кажется, в последнее время в Австрии жил?
— Сначала тренировал сборную Молдавии, организовывал учебу на лицензию категории Pro, потом перебрался в Европу. У Вани колоссальный опыт работы с детьми чуть ли не детсадовского возраста.
— Чем соблазнили?
— Новым перспективным делом. Я долго ждал, пока Иван освободится и сможет ко мне приехать.
ДЕТСАД И КОРОТКИЕ ШТАНИШКИ
— Слово «детсад» вы к месту употребили, Курбан Бекиевич. Вы ведь именно с него и начинали в Казани в 2001-м.
— Ну да, нынешней базы тогда не существовало даже в проекте. Но я рад, что мы прошли через определенные трудности, они позволяют больше ценить условия, в которых работаем сегодня. В помещении того детсада, отремонтированном и обновленном, теперь базируется «Рубин-2», наш фарм-клуб. Когда новички начинают возмущаться какими-то бытовыми неудобствами, им напоминают, что в свое время Сибайя, Рони и Калисто спали на полу на матрасах не в силах привыкнуть к панцирным кроватям…
Сейчас мы приобрели стадион «Мотор», летом начнем его реконструировать и переоборудовать. Работа предстоит большая.
— Вице-президент клуба Бердыев главному тренеру Бердыеву не мешает?
— Вроде бы справляюсь. У меня отличные помощники, берут на себя большой объем, помогают.
— А вот Евгений Гинер считает, что зря вы не в свое дело лезете.
— Отношусь к Ленноровичу с огромным уважением. Ему удалось создать команду, которая узнаваема и уважаема в Европе. За этим, безусловно, стоит колоссальный труд. Что же касается высказывания Гинера, у нас возник принципиальный спор о системе «осень — весна». Для меня ясно, что на одной чаше весов лежат интересы 5-6 клубов, регулярно выступающих в еврокубках, на второй — всех остальных. Как вице-президенту, мне выгоден календарь, позволяющий «Рубину» больше заработать, но по-человечески не могу позволить себе забыть о коллегах.
Если разыгрывать первый круг осенью, продолжая сезон до декабря, а второй начинать ранней весной, многим представителям низших дивизионов придется сняться с соревнований. Нам говорят: мол, заставим несогласных, никуда не денутся, побузят и подчинятся приказу. Но ведь футбольная инфраструктура в России пока не готова к столь решительным переменам. Во второй, да и в первой лигах элементарно нет денег для подобных экспериментов. Мы породим глубокий кризис, сознательно пожертвовав командами, в которых набираются опыта молодые российские игроки. Куда прикажете им деваться?
Да и клубам премьер-лиги играть зимой — не самое большое удовольствие. Я вот 20 декабря был в Италии. Из-за плохой погоды там отменили несколько матчей 17-го тура. И это в относительно южной стране. Что уж говорить о России!
— Кого вы, к слову, собирались смотреть?
— Игру между «Дженоа» и «Бари». И в той, и в другой командах есть интересующие нас футболисты…
Но хочу вернуться к проблеме перехода на систему «осень — весна». Сначала нужно создать базу, а потом принимать радикальные решения. У нас многие не умеют терпеть и ждать. Эти качества необходимо воспитывать, без них не добиться чего-то стоящего. И относится, кстати, сказанное не только к футболу…
— Рассуждаете как патриот, Курбан Бекиевич.
— Дело не в этом. Надо реально смотреть на вещи. Не во всех же регионах есть такие руководители, как Шаймиев, прекрасно понимающий значение спорта.
— Ну да, Татарстан держит сейчас чемпионство по футболу, хоккею и мужскому волейболу. Когда такое было?
— Смотрите шире! В республике построено тридцать ледовых дворцов. Тридцать! Они стоят и в городах, и в маленьких поселках. Нам до «Ак Барса» еще далеко.
— По клубным деньгам?
— По инфраструктуре, вложениям в хоккей. Если бы мы имели столько искусственных полей!
— А сколько их в Татарии?
— Качественных — шесть. Но будет больше, уверен. Последние победы «Рубина» дали толчок развитию футбола в республике. Хотя, возможно, мы чуть поторопились выпрыгнуть из штанишек.
— Рановато выиграли чемпионское звание?
— Шли к этому, понимали, что однажды «Рубин» составит конкуренцию традиционным фаворитам, но слегка опередили собственный график. Очень уж удачно стартовали в сезоне-2008, одержали в первых семи турах победы и вдруг поняли, что можем зацепиться за золотые медали. Грех было упускать момент.
— Пауза в чемпионате, вызванная Евро, тоже наверняка пошла команде на пользу.
— Бесспорно! Без этого перерыва ребята могли не выдержать психологически. А так появилось время, чтобы осознать случившееся, настроиться на продолжение борьбы.
— Но потом команда все-таки поплыла, не выигрывая в пяти матчах подряд.
— Нужно время, чтобы привыкнуть к новой роли. Но настоящего спада не случилось. Мы выдержали удар, доведя до логического конца начатое. По крайней мере, у меня не возникало опасений, что сломаемся. Особенно важной стала игра против «Зенита», который победили в Казани – 4:1. Дальше пошло легче, нас уже было не остановить…
— Вплоть до золотых тюбетеек.
— Да, победу в чемпионате удалось оформить задолго до его финиша.
ШАТАЮЩИЙСЯ СТУЛ
— А вот в сезоне-2009 игроки «Рубина» официально примерили золотые футболки лишь за тур до окончания первенства, хотя лидировали на большей части дистанции.
— Более того, я еще в январе почувствовал, что ребята вошли во вкус и не намерены уступать верхнюю ступень пьедестала почета.
— Но за пределами Казани, думаю, мало кто верил в чемпионский дуплет.
— Мы это понимали и делали все, чтобы футболисты не придавали значения тому, что говорят вокруг. Было важно сохранить моральный дух в коллективе. Что в конечном итоге и удалось.
— Прежде у вас случались подобные этапы в карьере, Курбан Бекиевич?
— Испытания выпадали. Как без них? Другой вопрос — мера ответственности. Едва исполнилось тридцать, меня стали выпроваживать из «Кайрата», за который тогда выступал. Мол, освобождай, ветеран, место молодым. А я чувствовал силы и желание играть. Тем не менее в 33 года ушел против своей воли.
Непростой период был в Турции, когда тренировал «Генчлербирлиги». Команда явно не тянула на место лидера, тем не менее после первого круга оказалась второй. Понимал: это временный успех, 18-19-летние ребята, составлявшие основу «Генчлербирлиги», слишком молоды и неопытны, чтобы конкурировать с большой четверкой — «Галатасараем», «Бешикташем», «Фенербахче» и «Трабзонспором». Но руководство клуба уже мечтало о медалях. Пытался объяснить: в футболе чудес не бывает, меня не захотели слушать, вспыхнул конфликт. Выбора не оставалось: я разорвал контракт и ушел. На мое место тут же пригласили аргентинца, через месяц его убрали, назначили тренера, работавшего у меня ассистентом. В итоге команда финишировала девятой…
— Неустойку вам выплатили?
— Не претендовал на нее, написал расписку, что материальных претензий не имею. Для меня было важно отстоять профессиональную позицию. Считаю, поступил правильно, вернулся из Турции более уверенным.
— Но с «Рубином» вас ведь тоже на волнах покачало.
— Не без того. В 2003 году в первом же сезоне после выхода в премьер-лигу мы оказались бронзовыми призерами. По сути, прыгнули выше головы.
— Считайте, турецкий должок вам вернули.
— Наверное, можно и так сказать. Хотя ребята старались тогда от души. Даже ветераны шли на базар.
— В смысле?
— Обычно оттуда возвращаются пустыми, распродав все, но команда захотела показать товар лицом. Включая тех, кто, казалось бы, давно не должен ничего доказывать. Скажем, 32-летний Иржи Новотны прошел до «Рубина» огонь и воду, выступал за сборную Чехии, а тут приехал в Казань и в первых же турах забил несколько важных мячей. В том сезоне была проведена удачная селекция, каждый новичок пришелся ко двору, усилил команду. Правда, в последующем случались и досадные срывы, даже провалы, когда приглашали не тех футболистов.
— А стул под вами шатался?
— Неоднократно. Порой весьма серьезно. Стоило провести несколько неудачных матчей подряд, и начинались разговоры, дескать, тренер выдохся, надо искать ему замену. Искренне благодарен президенту Шаймиеву, поддерживавшему меня в самые трудные моменты. Бывало, только он один и продолжал верить, его слово становилось решающим.
В 2006 году по ходу сезона мы откатились на десятое место. Я чувствовал, что команда набирает ход, но обстоятельства складывались против нас. Руководство клуба, которое прежде было на моей стороне, в этот раз заняло выжидательную позицию. Стало понятно: тучи сгущаются.
И вот домашняя игра с «Локомотивом». Перед матчем в раздевалку заглянул Минтимер Шарипович: «Сон приснился. Мы выиграем 3:1». Сказал и ушел на трибуну. Началась встреча. Забиваем один гол, второй, третий… Смотрю, правительственная ложа затихла. Когда железнодорожники отквитали мяч, там повисла гробовая тишина… А после игры президент сказал: «Оставьте Бердыева в покое». И — все…
— Больше у Шаймиева вещих снов не было? Перед «Барселоной» или, допустим, «Спартаком»?
— Смех смехом, но иногда Минтимер Шарипович говорит вещи, повергающие меня в шок. Он интуитивно чувствует то, над чем я порой мучительно размышляю несколько дней. Например, перед матчем с ЦСКА президент стал рассуждать, как, на его взгляд, лучше держать Дзагоева и Карвальо. А мы на тренировках именно эти варианты и наигрывали! Откуда Минтимер Шарипович может знать футбольные нюансы? Уму непостижимо!
— Вы перед каждой игрой у главы республики установку получаете?
— Встречаемся 2-3 раза в году, а тет-а-тет еще реже. Если только возникает какой-то серьезный вопрос. Чаще общаюсь с членами попечительского совета.
ПРЕМИАЛЬНЫЕ ЗА «БАРСЕЛОНУ»
— Какую задачу вам ставили на минувший сезон?
— Попасть в зону УЕФА. Даже по бюджету мы предложили четыре варианта, и нам утвердили самый экономичный, на уровне 2008 года. Но я уже тогда знал, что с запуском интерната денег потребуется больше. Финансовый кризис больно ударил по нашим спонсорам. Однако люди не отказываются от обязательств, будут помогать и дальше.
— Сколько необходимо на школу?
— Знаю, «Шахтер» тратит около десяти миллионов евро в год. Мы на такую сумму не рассчитываем, но вложения нужны, коль уж заявлена цель сделать лучший футбольный интернат Европы. И на трансферы придется потратиться. Необходима замена Домингесу. Игрок такого уровня тянет миллионов на пятнадцать евро. Плюс-минус. Кандидаты есть. Сегодня в Россию готовы ехать и из Италии, и из Испании, хотя недавно даже слышать об этом не хотели. Зарплату мы точно осилим, вопрос в том, будут ли деньги на покупку нового Чори?
— А с Рязанцевым что?
— Вопрос пока открыт. Вот вернется Саша из Франции, поговорим. Предложения из-за рубежа есть, но, как сказал Рязанцев, недостаточно серьезные.
— В «Рубине» его что перестало устраивать? Сумма прописью в личном контракте?
— Александр из тех молодых людей, для которых на первом месте футбол.
— Такие еще остались?
— Да, встречаются и те, кто сначала деньги считает, а потом об игре думает. Вот мы и стараемся опустить зарплату в «Рубине» до минимума, сделав существенным бонус.
— А Семак на днях жаловался мне, мол, премиальные много лет остаются неизменными.
— Так и есть, но Серега, видимо, забыл уточнить, что сумма и удваивается, и утраивается...
— Призовую ставку объявляете перед матчем?
— После. Ребята прекрасно знают: если обыграют серьезную команду, прибавка будет ощутимой.
— Каков максимальный бонус?
— Премия в пятикратном размере.
— За кого — за «Спартак» или за ЦСКА?
— Необязательно. Все зависит от принципиальности конкретного поединка. Таких игр за сезон набегает немало. Победы над лидерами, безусловно, оцениваются по-особенному. Если разделить, получится, за каждый выигрыш ребятам выписывалась премия с коэффициентом 2,6.
— А за взятие «Барселоны»?
— Руководство клуба приняло решение оставить футболистам всю сумму, заработанную за выход в Лигу чемпионов.
— Это сколько?
— Около пяти миллионов евро.
— Деньги уже отдали?
— Да, за прошлый год рассчитались полностью. И все, что полагается за нынешнее выступление в Лиге, тоже пойдет ребятам. В этом смысле позиция наших спонсоров может вызывать лишь глубокое уважение. В принципе они могли сказать, чтобы часть премиальных пошла на погашение долгов по зарплате. Сейчас задержка составляет около двух месяцев. Но нет, попечительский совет согласился, что футболисты заслужили бонус. А гасить задолженность спонсоры будут из других источников. И ребята ценят отношение к себе. Ни один из них не написал заявление в КДК, хотя двух месяцев задержек с зарплатой достаточно, чтобы расторгнуть контракт и стать свободным агентом. Никто не воспользовался лазейкой. Футболисты знают: клуб рассчитается до копейки, а запятнанную репутацию потом не восстановишь…
ДОСКА С ГВОЗДЕМ
— Думали, что так надолго в Казани зависнете, Курбан Бекиевич?
— Нет, но когда подписывал первый контракт, сразу договаривался, что займусь развитием клубной инфраструктуры. Иначе не имело смысла браться.
— На какой срок вы заступали?
— На три года. При условии, что после двух выйдем в премьер-лигу. В противном случае со мной могли расстаться. Тем не менее уже тогда мы старались работать на перспективу. Жаль, старые фотографии не сохранились, взглянули бы, как выглядело хозяйство «Рубина»… Очень много сделал Камиль Исхаков, тогдашний мэр Казани и президент клуба. Он приучил меня ставить максимальные задачи и добиваться их исполнения.
Помню, в 2003 году, когда за три тура до финиша мы шли пятыми, Камиль Шамильевич сказал: «Почему бы не замахнуться на бронзу?». Я спросил: «Как?». Исхаков ответил: «Обыгрываем дома «Крылья», потом в Москве «Торпедо», а в последнем матче берем три очка у ЦСКА… Все просто!». И ведь получилось, как сказал Исхаков! Сейчас в попечительском совете тоже работают очень амбициозные люди. Они понимают: не всем москвичам и питерцам нравится, что чемпионский Кубок на два года уплыл из столиц. В Казани о «хет-трике» пока не говорят, но возражать, уверен, не будут.
— Слышал, вам предложили пожизненный контракт с «Рубином»?
— Нет, новый рассчитан до 2012 года.
— А пошли бы на бессрочный?
— Думаю, да. Ведь в Казань приехало много людей, поверивших мне на слово. Тот же Ваня Данильянц. Инфраструктуру нельзя отстроить за месяц или за год. Это долгая история. А вдруг завтра команда, не дай бог, перестанет показывать результат и меня уберут из тренеров? Значит, всех, кого я пригласил, тоже попросят с вещами на выход? Это же неправильно! Рас- считываю, что останусь в клубе, даже если перестану тренировать команду.
— Вот и держитесь за должность вице-президента?
— В момент, когда я ее занял, приходилось решать массу организационных вопросов. Исхаков не успевал вникать во все детали, он занимался городским хозяйством, а я взял на себя часть клубной нагрузки. Время от времени Камиль Шамильевич давал наглядные уроки профмастерства. Помню, приехал на строящуюся базу и подвел меня к сложенной стене: «Разве не замечаешь, она кривая?». Нет, говорю, не вижу. Исхаков взял уровень, убедился, что каменщики схалтурили, и велел все переделать.
— А навыки железнодорожника вам когда-нибудь в жизни помогали?
— Пока негде было их применить. По специальности я мастер путей.
— Сознательно профессию выбирали?
— Дело случая. Друг нес документы в приемную комиссию железнодорожного техникума и меня подбил за компанию, хотя изначально я собирался учиться в другом месте. Но о выборе потом не жалел.
Что касается нынешней работы, пришлось потрудиться, меняя психологию людей. Пытался объяснить: в нашем деле любая мелочь важна. Казалось бы, какое отношение к победам «Рубина» имеет охранник, стоящий у шлагбаума на въезде? Или работники поля с дворниками? В действительности, каждый вносит лепту в общий результат. Аура одна. Был момент, мне казалось, что скрупулезно влез во все нюансы, ничего не упустил, а потом приехал Иван Данильянц, и выяснилось: это далеко не так.
— Примером проиллюстрируете?
— Идем мы по территории базы, разговариваем, вдруг Ваня наклоняется и поднимает с земли доску, лежащую гвоздем вверх. Я автоматически скользнул по ней взглядом и прошел дальше, а Иван остановился. Аккуратно загнул торчащий гвоздь и отложил доску в сторону. Понимаете? Красноречивый штрих. Или вот еще: встречаю сотрудника, а он глаза отводит, не улыбается в ответ. Это же создает фон, настроение.
— Вам ли говорить об улыбках, Курбан Бекиевич!
— Так рассуждают те, кто меня не знает. Нормально общаюсь со всеми, нет во мне угрюмости или особенной скрытности.
— И анекдот рассказать можете?
— Предпочитаю слушать и всегда искренне смеюсь.
Но хочу вернуться к предыдущей теме. У Бескова было любимое выражение: в футболе мелочей не бывает, игру не обманешь. На сто процентов прав Константин Иванович! Все имеет значение, любой винтик важен — от тренера и футболиста до администратора и массажиста.
Знаете, я ведь уже девять лет в Казани, но до сих пор живу на базе. Решил, что так удобнее. Могу все контролировать, держать в поле зрения. И аппаратура, чтобы матчи просматривать, готовиться к тренировкам и теоретическим занятиям, здесь стоит.
— Но квартира есть?
— Пустует который год.
— Покупали или клуб дал?
— Дело так было. Камиль Исхаков сказал: оплачивай две трети, остальное город добавит. Если же выведешь «Рубин» в премьер-лигу, всю сумму вернем. Так что, считайте, жилье мне подарили.
— За двойное чемпионство могли бы расщедриться и на дом на берегу Волги.
— Зачем он, если я сутками на работе пропадаю?
— А сын?
— Аллаберды в интернате с ребятами.
ДОРОГА К ХРАМУ
— На друзей время находите?
— Иногда Мухамадиев вытащит в ресторан. Или на день рождения к футболисту схожу. Если свободный час выдается, могу с книжкой посидеть, музыку послушать.
— В исполнении старшего чада?
— Не только. Люблю мелодии времен нашей молодости. Но чем бы ни занимался, рядом лежит мобильный телефон. У меня привычка: никогда его не выключаю.
— Почему?
— А вдруг пропущу важный звонок из Латинской Америки или Азии?
— Номер часто меняете?
— По 5-6 раз за год. Но все равно его каким-то образом узнают. Особенно много звонят в период трансферных окон.
— Вы языки знаете?
— На бытовом уровне могу объясниться по-английски, однако переговоры веду с переводчиком. Там важна точность в деталях.
— В Мекку в этом году выберетесь?
— Надеюсь. В Саудовской Аравии после хаджа на время закрывают границы для туристов, я попросил Камиля Шамильевича, который работает постпредом России в Джидде, помочь с визами мне и моим друзьям. Возможно, в январе съезжу, совершу умру.
— Для этого сколько времени нужно?
— Хватит трех дней. Вот вы спрашивали про отдых. Для меня он состоит в душевной гармонии. Нигде не чувствую себя столь хорошо, как в Мекке. После хаджа в прошлом году испытал облегчение, словно заново родился. Не преувеличиваю! Когда видишь вокруг миллионы людей, объединенных одной верой и желанием, ощущаешь нечто возвышенное. Словами это не передать. Сколько ни пытался объяснить, не получается…
Как-то во время молитвы погрузился в такое состояние, что потом не сразу смог понять, где нахожусь. Стал озираться по сторонам, пока не сообразил: Мекка. Будто унесся ввысь, а потом вернулся на землю. Это чувство навсегда со мной. Не забуду, как стоял на горе Арафат и молил Аллаха. За родных, за близких, за Карадениза и Кабзе, не сумевших совершить хадж, но просивших меня замолвить за них слово. Я не делал различия по вере, молился за всех. Чтобы обошли травмы, были силы, сопутствовала удача…
— Господь услышал?
— Особенно это почувствовал в конце года, когда навалилась усталость, а потом вдруг пошло-пошло, и мы стали чемпионами. Но за «Рубин» ведь не я один прошу. Не представляете, сколько писем со словами поддержки мы получаем! Ежедневно. С Украины, из Средней Азии, Западной Европы…
— Вы каждую пятницу в мечеть ходите, Курбан Бекиевич?
— Обязательно. Это потребность.
— Так было всегда?
— Осознанно молиться начал в Турции. Видимо, передалось с генами, дедушка всегда был глубоко верующим человеком. Папа работал парторгом полиграфкомбината и к религии относился негативно, но дед не обращал на это внимания. Я видел, как он молится, и чувствовал: это мое. Сидел на пороге и смотрел. Дед не разрешал входить в комнату. Он и скончался во время намаза. Достойная смерть…
Словом, вера сидела глубоко внутри. А в Турции вдруг понял, чего мне не хватало. И сразу стало легче. Никого не призываю и не агитирую, но, уверен, многие рано или поздно придут к Богу. Без этого нельзя жить.
— Дети разделяют ваши взгляды?
— Младший регулярно ходит в мечеть. Старшие сын и дочь пока в поиске. Но я не тороплю. Это надо принять сердцем.
— Четки, с которыми не расстаетесь во время матчей, чем-то особенно дороги вам?
— Купил их лет семь назад в Москве, и они, что называется, в руку легли. Сделаны из какого-то дерева, названия не знаю, приятный запах источают. Мне много четок дарят. Их еще таспех называют. В принципе это одно и то же.
— А что вы, извините, шепчете во время игры?
— Молитву читаю. На арабском. На русский перевести не решусь, точность не гарантирую. Я даже общался на эту тему с потомственным чтецом Корана, давал ему перевод Валерии Прохоровой одной из сур. Он послушал и говорит: «Общий смысл верен, но детали…».
Вера много значит в моей жизни. Иногда что-то происходит, сразу даже не поймешь, как себя вести. Спрашиваешь Аллаха, и через какое-то время все становится ясным. Говорят же о пути истинном. Это и есть тот случай.
— Вы о конкретных ситуациях?
— Конечно! Скажем, я почти год не мог найти работу. Открыто выступил против тогдашнего президента федерации футбола Токтабаева, обвинил в том, что он не обращает внимания на детский спорт, гробит его. В отместку бывший одноклубник приказал никуда меня не брать. Трудный момент, не скрою. С одной стороны, знал, что могу принести пользу, с другой — не понимал как. Нашел себе занятие: по ночам просматривал кассеты с футбольными матчами, делал анализ увиденного, вел конспекты.
— Почему не днем?
— В доме постоянно были люди, отвлекали, а ночью никто не мешал.
— А жили, простите, на что?
— Не поверите, на пенсию тещи. Год! Впятером! Говорят, Бог проверяет человека деньгами и нищетой. Я прошел это испытание. Случалось, копейки в кармане не было. Даже на свежий номер спортивной газеты. Просил у знакомого киоскера разрешения почитать прямо на месте и потом возвращал, стараясь не помять. Понимаете? Поэтому позже, когда появились деньги, головокружения я не испытал. В Коране говорится: «Не прижимай руку близко к груди, но и не вытягивай ее». Жизнь научила дорожить тем, что есть, грамотно всем распоряжаться.
— Словом, нули в чужих контрактах глаза вам не застят?
— Нет, но хочется, чтобы твой труд оценивали адекватно, не экономили на своих.
ВСЕСЕЗОННЫЙ ПИДЖАК
— У вас двойное гражданство, Курбан Бекиевич?
— Почему? Лишь российский паспорт. Получил его, благодаря тому, что в конце 1970-х играл в Ростове, был прописан там. Оформил документы уже в Смоленске лет девять назад.
— А как же Туркмения?
— Буквально недавно обратился к президенту республики с просьбой. Надеюсь, буду услышан. У меня сохранился паспорт со старой ашхабадской пропиской, между нашими странами заключен договор о двойном гражданстве, так что формальных причин для отказа нет.
— Старшие дети крепко осели в Лондоне?
— Дочке двадцать лет, учится на дизайнера. Сыну тридцать пять, работает в английской звукозаписывающей компании. До этого вел в Казахстане передачу на «Европе Плюс», был признан лучшим диджеем. Детьми я горжусь. Переживаю только, что у сына семьи пока нет.
— Внуков хочется?
— В первую очередь, чтобы он в жизни обустроился. Спит по пять-шесть часов, остальное время проводит в студии с аппаратурой. Как-то я приехал в Лондон, дочка просит: «Скажи ему, чтобы больше отдыхал». А сын отвечает: «Ага! А сама сутками работает!».
— Смотрю, у вас в семье все трудоголики. Тоже, небось, по ночам бодрствуете?
— По-разному. В самолете прекрасно отдыхаю. Едва сажусь в кресло, сразу засыпаю.
— Удовлетворите любопытство напоследок: почему у вас часы на правой руке? Под Путина косите?
— Всегда так носил. Удобно! Это как с костюмом, который не дает покоя журналистам. Мол, отчего Бердыев на домашних матчах в цивильном, а на выезде — в спортивном? Нет здесь суеверия. Это еще с Тараза повелось. Вошло в привычку, которую не вижу смысла менять. Мне так комфортнее.
— Ну да. При минус десяти на улице.
— Послушайте, ну я же не враг себе. Если бы замерзал, наверное, оделся бы, как считаете? Более того, для меня сквозняк куда страшнее. Вот мы играли в Томске при четырнадцати градусах мороза, но я его не ощущал. Холодно, пока иду из-под трибун до скамейки, а матч начинается, обо всем на свете забываю, кроме футбола. Не поверите, иногда в морозную погоду возвращаюсь в раздевалку мокрый от пота. Как-то во время матча град пошел. Виталий Кафанов, мой помощник, потом спрашивал: «Неужели не чувствовал, что градины по лысине барабанят? Больно же». А я сначала даже не понял, о чем он толкует, о каком граде.
— Значит, и 18 февраля на игру против «Хапоэля» в одном костюмчике выйдете?
— Обязательно. Неужели сомневаетесь?
— Убедиться хотел, что себе не измените. Вы же знаете: человека характеризуют детали.
— Лежащая доска с торчащим гвоздем — вот штрих, по которому можно судить о многом. Пройти мимо или поднять? Ваня дал мне наглядный урок.
— Думаю, следующую доску вы уже не пропустите.
— Никогда! Будьте уверены…
